Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

«Я уже все именно так и сделал», — сказал я.

«Это очень предусмотрительно с вашей стороны. Возможно, с моим знанием ситуации я мог бы вам быть полезен».

Тогда я изложил ему свой план, конечно, не упоминая Петрова.

«Я думаю», — он сказал, — вас, конечно, постараются поймать на саларском мосту». Это был мост через реку С ал ар на границе города. Там всегда дежурит патруль, и вечерами они часто задерживают подозрительных людей для допросов их следующим утром. Если бы дело касалось меня, то я бы вам настоятельно рекомендовал самому укрыться в Ташкенте дней на десять, пока не улягутся страсти, потом вы сможете выбраться более безопасно».

Мне было очень отрадно услышать этот совет. Я не знал, конечно, страну, и поэтому был вынужден двигаться вдоль главной дороги. Впоследствии я обнаружил, что в селе Никольском[31] в четырех верстах (поскольку верста немного больше чем километр — на расстоянии порядка двух-трех миль) от Ташкента находился пост, который был обязан проверять всех людей, проходящих через село ночью. Даже если бы я перебрался через саларский мост, я был бы задержан там.

Мы обсудили ситуацию с Тредуэлом и решили, как мне лучше поступить. Это было, конечно, связано с проектом немедленного превращения в австрийца. План зависел от наличия подходящего укромного места в городе на очень короткое время. Ноев сказал, что он может это устроить. Это должен был быть неприметный дом, один из тех, с которым я никак не был связан. Все дома, которые я когда-либо посещал, конечно, будут обыскивать. Затем я пошел на мою собственную квартиру, чтобы сделать окончательные приготовления. Я достал мой австрийский китель и фуражку и отнес их в определенный дом, в котором я их и оставил. Дом был один из ряда домов на улице.

Мой план состоял в том, чтобы войти в этот дом обычным, не вызывающим подозрения образом, очень быстро переодеться, пробежать через сад, находящийся позади дома, и выйти на улицу намного дальше от этого дома. И сделать это так быстро, чтобы даже шесть шпионов, находившихся достаточно далеко друг от друга и следивших за мной, не заподозрили, что австриец, вышедший из дома вдалеке на улице, и есть тот самый человек, за которым они следят, и который, как они только что видели, вошел в другой дом и был одет совершенно другим образом.

В Лондоне и в большинстве городов Великобритании маленькие садики позади домов отделены друг от друга солидной кирпичной стеной, но в Ташкенте они отделялись деревянными перегородками, в которых обычно были калитки. Заранее было устроено так, что все калитки были открыты, а в дружеском доме, выходящем на улицу, меня ждал человек, который помог мне выйти на улицу. Сущностью этого плана была скорость. После того как я оставил свою форму в этом доме, я вернулся домой и уничтожил некоторые свои бумаги. В момент моего ареста полицией был составлен список принадлежащих мне вещей. Я понимал, что человек, у которого будут обнаружены мои вещи, будет подвергаться смертельному риску, и я подумал, что власти могут даже устроить специальные поиски утерянных вещей из этого списка. Однако я рискнул спрятать некоторые особо ценные и полезные вещи, такие как свой бинокль, телескоп, фотокамеру и т. д. Много позже мой телескоп был найден спрятанным у людей в сумке с мукой и конфискован, но он не был признан моим. А вот человек, у которого был спрятан мой бинокль, был расстрелян большевиками во время случившихся позже «январских событий», и таким образом я потерял и свой телескоп, и свой бинокль.

Большинство моих вещей по вышеназванным причинам осталось в доме, и я никогда их так больше и не увидел. Свои фотокамеры я позже получил назад, и они даже хорошо использовались, хотя, я боюсь, вначале довольно нервозно, но позже, когда я укрепил свое положение, с большей уверенностью.

Мои частные письма были сожжены, но копия дневника была сохранена одним моим другом. Он впоследствии был сожжен, когда его дом подвергался опасности обыска. Как только я узнал об этом, я восстановил его по памяти, насколько это было возможно.

Я также велел исчезнуть Хан Сахиб Ифтекар Ахмаду. Ему это было нетрудно сделать. Он говорил по-тюркски, и он мог выдавать себя за сарта. Покинув Ташкент и путешествуя по стране, он был схвачен и задержан на короткое время людьми Иргаша, но, в конце концов, благополучно достиг Кашгара 7 декабря.

У меня было двое слуг, Хайдер, типичный пенджабец, и Ибрагим — мальчик-турок, которого я получил от Шахзода Абдул Рахим Бека. Этот последний был боязливый, и я не доверял ему, боясь, что он помешает мне уйти в случае опасности, поэтому я не сказал ему ничего. С другой стороны, на Хайдера я полагался.

Я предварительно дал каждому из них значительную сумму денег на случай моего внезапного и неожиданного ареста. Она была вшита в их одежду. Я сказал Хайдеру, что после моего исчезновения он будет арестован и допрошен. Он должен был сказать, что я сказал ему за несколько дней до этого, что мы собираемся вернуться в Кашгар; что позже я был очень сердит из-за задержки с нашим возвращением, и что он предполагает, что я бросил его и уехал сам. Он был рабочий, и его единственным желанием было вернуться домой в Пенджаб. Я сказал ему, что если он сделает это, у него не будет никаких неприятностей кроме некоторых угроз и допросов. Конечно, он не знал, где находился я. Я сказал ему, чтобы он находился дома, насколько это будет возможным, во всяком случае, держался невдалеке от дома миссис Гелодо, так, чтобы я мог найти его и дать ему дальнейшие указания. Я сказал, что ему необходимо найти какую-нибудь работу и зарабатывать деньги. Если он не будет это делать, власти могут заинтересоваться, откуда он берет средства к существованию, и заподозрить его в связи со мной и создать ему дальнейшие неприятности.

На какое-то время летом Хайдер получил работу, он должен был поливать с помощью емкостей из-под керосина водой из арыков пыльные дороги. В остальное время он продавал газированную воду и лимонад на улице. Моим последним указанием ему, когда я покидал дом, было прийти ко мне на следующее утро, позвонить мне как обычно и тут же доложить миссис Гел од о, что меня нет и что в постели я не спал. Затем он должен предоставить событиям идти своим чередом.

Я надел пару австрийских сапог, а затем поверх сапог надел свои серые брюки, не заправляя их в сапоги, как это обычно делали военнопленные. Мои шпионы, как всегда, следовали за мной, но, может быть, благодаря моим протестам Дамагацкому, на значительном расстоянии от меня и не заметили одетых мною сапог. Я снял свой пиджак, который я оставил в доме, и надел легкое пальто и шляпу. Я прогулялся в сумерках к Ноевым, где мне дали еды и маленькую бутылку бренди. Пока я был там, Ноев, который был юристом, получил телефонное сообщение «Я займусь этим судебным делом завтра». Это означало, что приготовления в моем укромном месте сделаны. Затем я пошел в дом, в котором все было приготовлено для моего перевоплощения. Я позвонил в дверной звонок, мне ответили, и я спросил нормальным образом, есть ли кто-нибудь. Затем я вошел, и уличную дверь за мною закрыли. Тут же все завертелось очень быстро. Я сбросил свое пальто, надел австрийский китель и фуражку, которые лежали наготове на обеденном столе, заправил брюки в сапоги, завернул свою шляпу в пальто и вынес быстро их с собой в сад, затем через открытую калитку прошел в следующий сад и так далее. Одна из калиток на моем пути была закрыта и заперта уже после того, как мои друзья открыли ее для меня. Пара добрых ударов сломала палисад, и я продолжил свой бег. Через несколько домов меня встретил Петров, который был посвящен в мой первоначальный план исчезновения. Он быстро провел меня через дом, и я вышел на улицу. План сработал хорошо. Я проделал все это за невероятно короткое время, и когда я вышел на улицу, то в другом конце улицы увидел шестерых шпионов, наблюдавших за домом, в который я вошел.