Александр Бушков - Сталин. Красный монарх
Это все – эсеры, во главе которых стоял «спортсмен революции» Борис Савинков, которого большевик Радек даже в 1925 г., на суде над ним, назвал «Гамлетом».
Гамлет был, надо признать, второй свежести. Трепач и позер, любитель вкусно пожрать и потискать красоток. Своими собственными руками убил одного-единственного городового – по достоверным данным, пожилого и безоружного. Зато, как писал великий князь Александр Михайлович, Савинков «умел разыскивать истерических молодцов, падких до его красноречия и готовых умереть за революцию. И они действительно погибали, а тем временем Савинков благополучно выбрался в Париж, чтобы продолжить свою приятную жизнь. Там он боролся со всеми существующими правительствами, сидя ежедневно с 12 до 2 в ресторане Ларю и запивая воспоминания о своих чудесных побегах бутылкой превосходного бордосского».
Савинков – ярчайший представитель тех отмеченных печатью, о которых говорил Кадудаль. По достовернейшим сведениям, он сам признавался в восемнадцатом году одному знакомому:
– Революция и контрреволюция мне безразличны. Я жажду действия! Единственное мое желание, это дать работу самодовольным бездельникам, которые слоняются на задворках без толка…
И он давал работу… Готовил покушения на великих князей и царя, потом при Временном правительстве готовил против оного заговор совместно с генералом Корниловым, потом продал Корнилова «временным», потом работал против большевиков как платный агент полудюжины разведок, от английской до польской, потом, когда чекисты его переиграли и заманили в СССР, быстренько покаялся и готов был принести любые клятвы, лишь бы только большевики вновь дали ему возможность работать по единственной специальности, которой он владел, – убивать и разрушать. Они не дали. И совершенно неинтересно, по-моему, чекисты ли выкинули Савинкова в окно за шкирку, или он сам выкинулся, понявши, что вместо «работы» ему придется мять нары…
Еще в 1941 г. Сталин будет достреливать постаревших и поседевших эсеровских боевиков – на всякий случай, в профилактических целях, надо полагать. От профессиональных разрушителей только так и следует избавляться…
Подробность пикантная: все эти годы правой рукой Савинкова был агент охранного отделения Азеф.
Подробность шизофреническая: пока Савинков после очередного побега или теракта отдыхал в парижских кабаках, в России совершенно свободно издавались его романы и еженедельные газетные статьи! И солидные гонорары старательно Савинкову перечислялись – как Троцкому, Чернову и другим революционерам. Бред какой-то…
И повсюду, и каждодневно русская интеллигенция с поразительной быстротой выступала в защиту бомбистов и прочих революционных убийц!
14 мая 1906 г. в Севастополе брошена бомба в коменданта города генерала Неплюева. Генерал уцелел, но погибли восемь случайных прохожих (в том числе водителей), несколько десятков человек ранены. Но депутаты Государственной Думы публично именуют суд над схваченными на месте преступления бомбистами «кровопролитием», а левая печать призывает родственников погибших «отбросить эмоции» и понять, что их близкие погибли по чистой случайности, во имя «святого дела»…
Сплошь и рядом жертвами террора становятся люди непричастные. Летом 1906 г. в Петергофе вместо генерала Трепова убили генерала Козлова. В Пензе вместо жандармского генерала Прозоровского по ошибке убили пехотного генерала Лиссовского. В Киеве вместо жандармского генерала Новицкого ударили ножом отставного армейского генерала. Террористка, дочь якутского вице-губернатора, отправленная в швейцарский санаторий подлечить голову, прямо там же, в лечебнице, жахнула из браунинга немецкого купца – он имел несчастье быть похожим на министра внутренних дел Дурново. Ну, стали лечить дальше, только браунинг отобрали…
Английская исследовательница революционного террора в России Анна Гейфман приводит множество жутчайших примеров. В Киеве бросают заподозренных в «шпионстве» в бак с кипящей водой. В Прибалтике «лесные братья» уродуют трупы убитых ими солдат и полицейских. Несколько членов Польской Социалистической партии заподозренному в предательстве собрату отрезали нос и уши.
Самое страшное, что этим заразились и подростки. Тут уже не разобрать, где патология, а где простое помрачение ума под воздействием массированной революционной пропаганды. В городе Беле гимназист Ригель категорически отказывается участвовать в ученических забастовках. Два юных «революционера» плескают ему в лицо серной кислотой. Ученик реального училища Чайковский, исключенный за неуспеваемость, украл у отца револьвер и пошел стреляться, но встретил на улице своего учителя – и бабахнул в него…
Господа революционеры, кстати, использовали малолетних на всю катушку – поручали следить за жандармами, перевозить взрывчатку и оружие. А в той же Прибалтике попросту нанимали подростков, платя по полтиннику за убийство (не по пятьдесят рублей, а по пятьдесят копеек!).
Здесь уже не имели значения ни национальность, ни вера. В Белоруссии боевики из «еврейской самообороны» обстреляли из пистолетов католический крестный ход – но несколькими днями спустя некий Фридман бросил бомбу в белостокскую синагогу. Там же, в синагоге, Нисан Фарбер застрелил Кагана – как «буржуя». Оба террориста принадлежали к партии анархистов. В «черте оседлости» против состоятельных евреев их соплеменники боролись ничуть не менее ожесточенно, чем их собратья по революции славянского происхождения… И деньги на революцию вымогали столь же усердно у единоверцев. Да впрочем, какая там вера – сплошь и рядом перед казнью русские отказывались от услуг священника, евреи – раввина. Вера у них была одна – разрушение…
В Сибири, в Томске, боевики (совершенно неважно, которой партии) начали палить из револьверов по крестному ходу. Его участники кинулись на революционеров, отобрали оружие, загнали «леваков» в здание Народного дома, каковое сгоряча и подожгли, мстя за убитых и раненых. «Прогрессивная печать» окрестила эти события… «зверствами черносотенцев».
Эсерка Мария Спиридонова убила на улице гражданского чиновника. Из тюрьмы переправила на волю бредовое письмо, обвиняя допрашивавших ее жандармов в пытках и изнасиловании. Поднялся газетный вой. Позже, на суде, она отказалась от своих обвинений, к тому же учиненная по горячим следам экспертиза не обнаружила ни малейших следов пыток и констатировала, что девственность юной фурии никоим образом не нарушена. Но оба офицера уже были застрелены боевиками…
