Анна Франк - Убежище. Дневник в письмах
Дюссел остался наверху курить сигарету, мы снова залезли в постели. Не прошло и четверти часа, как опять возобновилась стрельба. Мефрау тут же поднялась с кровати и сошла по лестнице в комнату к Дюсселу, ища у него успокоения, которого ей не дано было найти у своего супруга. Дюссел принял ее со словами: «Иди ко мне в постель, моя детка!»
От этого мы разразились безудержным смехом. Орудийные залпы были нам уже нипочем, страх как ветром сдуло.
Твоя АннаВОСКРЕСЕНЬЕ, 13 ИЮНЯ 1943 г.Милая Китти!
Папино стихотворение к моему дню рождения очень уж красиво, так что я не могу не поделиться с тобой.
Марго пришлось сделать перевод, потому что Пим сочиняет по-немецки. Решай сама, не прекрасно ли Марго выполнила свою добровольную работу. После общепринятого короткого изложения происшествий этого года следует:
Уже не ребенок – и все же всех младше,И от досады ты чуть не плачешь.Ведь каждый хочет тебя учить.«Смотри на меня», «Мы прожили жизнь.И знаем лучше, что к чему,Следуй же опыту моему».Да, да, так длится не день, не год.Свои недостатки видит ли кто?В своем глазу не видать бревна.Соломинка же в чужом – видна.Совсем не легко родителем бытьИ справедливо судить и рядить.Но как избежать тебе нареканий,Живя бок о бок со стариками?Во имя мира – нравоученьяГлотай, как таблетки глотаешь с мученьем.Но месяцы здесь не пропали зря,Сама ты не избегала труда.В занятиях ты ни на миг не скучала,Училась много и книги читала.Но нету труднее для нас вопроса –Одеждам твоим вышло время сноса.«Что ни надену, мне все мало,Совсем разодралось мое белье.Брюки малы, до пупа рубашка,Обувь давно уже просит кашки».Шутка ли? На десять сантиметровВыросла ты за зиму и лето.
Кусок на тему о еде Марго не смогла перевести в рифму, и поэтому я его вообще выкинула. Не правда ли, красивое стихотворение?
Вообще меня ужасно избаловали – я получила очень красивые вещи. В том числе толстую книгу о моем любимом предмете, мифологии Греции и Рима. На недостаток сладостей тоже пожаловаться не могу, каждый дал что-то из своих последних запасов. Как младшего отпрыска из семьи нелегалов, меня в самом деле почтили более, чем я заслужила.
Твоя АннаВТОРНИК, 15 ИЮНЯ 1943 г.Милая Китти!
Случилось много всего, но я часто думаю, что своей неинтересной болтовней я тебе уже страшно надоела и что ты была бы рада получать поменьше писем. Так что передам тебе новости вкратце.
Менееру Фоскёйлу не оперировали желудок. Когда его положили на операционный стол и открыли желудок, то доктора увидели, что у него рак в опасной для жизни форме, запущенный настолько, что оперировать уже нечего. Поэтому его снова зашили, три недели держали в постели, давали хорошую пищу, а потом отправили домой. Но при этом они совершили непростительную глупость, а именно – этому бедному человеку рассказали в подробностях, что ему предстоит. Он больше не в состоянии работать, сидит дома в окружении своих восьмерых детей и мучается мыслями о предстоящей смерти. Я ему невероятно сочувствую и ужасно сожалею, что нам нельзя выходить, иначе я бы непременно его часто навещала, чтоб его развлечь. Для нас катастрофа, что добрый Фоскёйл не может больше сообщать нам обо всем, что происходит на складе и что там слышно. Он был нашим лучшим помощником и поддержкой, всегда предупреждал нас об опасности, нам его страшно не хватает.
В следующем месяце наша очередь сдавать радиоприемник. У Клеймана припрятан дома маленький приемничек, который мы получим взамен большого «Филипса». Жаль, конечно, что придется сдать этот красивый ящик, но дом, в котором скрываются, не должен ни в коем случае добровольно накликать на себя гнев властей. Маленькое радио мы, конечно, поставим наверху. У прячущихся евреев со спрятанными деньгами может быть припрятано и радио.
Все пытаются найти старый аппарат, чтобы сдать его вместо своего «источника поддержки духа». Это на самом деле так, если известия извне становятся все хуже, то радио своим удивительным голосом помогает нам не терять мужество и каждый раз снова говорить: «Выше голову, не падай духом, еще настанут другие времена!»
Твоя АннаВОСКРЕСЕНЬЕ, 11 ИЮЛЯ 1943 г.Дорогая Китти!
Чтобы уже в который раз вернуться к теме воспитания, скажу тебе, что я очень стараюсь быть услужливой, приветливой и милой и все делать таким образом, чтобы ливень наставлений превратился в моросящий дождик. Это чудовищно трудно – быть такой примерной с людьми, которых ты не выносишь. Но я на самом деле вижу, что я большего добиваюсь, когда чуточку лицемерю, вместо того чтобы по привычке всем напрямик высказать свое мнение (хотя никто меня никогда о моем мнении не спрашивает или не дорожит им). Конечно, я очень часто выхожу из роли и не могу сдержать гнев при виде несправедливости; таким образом, снова по четыре недели болтают о самой наглой девочке на свете. Тебе не кажется, что меня иногда можно пожалеть? Хорошо хоть, что я не брюзга, иначе бы скисла и не сумела бы сохранять хорошее настроение. Обычно я ищу во взбучках юмористическую сторону, но это мне лучше удается, если осыпают бранью кого-нибудь другого, чем если я сама становлюсь жертвой.
Далее я решила (это стоило мне долгих размышлений) пока что забросить стенографию. Во-первых, чтобы еще больше времени уделить моим другим занятиям, а во-вторых, из-за моих глаз, ведь с ними страшная беда. Я стала жутко близорукой, и мне уже давно нужно бы носить очки. (Ой, как я буду похожа на сову!) Но ты ведь знаешь, в укрытии это…
Вчера в доме только и было разговоров что о глазах Анны, потому что мама предложила послать меня с мефрау Клейман к глазному врачу. При этом сообщении у меня слегка затряслись ноги, ведь это же не мелочь. На улицу! Подумай только: на у-ли-цу! Это представить себе невозможно. Сначала я испугалась до смерти, а потом обрадовалась. Но это было не так просто, потому что не все инстанции, решающие подобный шаг, так сразу с этим согласились. Сначала надо было взвесить все трудности и опасности, хотя Мип хотела тут же пойти со мной. Я даже вынула из шкафа свое серое пальто, но оно было мне так мало, будто это было пальто моей младшей сестры. Подол отпустили, а застегнуть пальто было невозможно. Мне на самом деле любопытно, что из этого выйдет, но я не думаю, что этот план осуществится, потому что англичане тем временем высадились в Сицилии и папа снова настроился на «скорый конец».
