Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

В восемь часов утра отправились из гостиницы в церковный дом, дорогой осмотрели местную кумирню, посвященную сыну Сосано–оно микато; снаружи кругом превосходная резьба, но приходящая в упадок, как и быть должно. Вековые хиноки и кеяки окружают кумирню. За ними сейчас и наш юный церковный дом. В восемь часов начали обедницу, за нею была проповедь для христиан, но слышали и собравшиеся язычники. Около десяти служба была кончена; с десяти началась проповедь для язычников. Опасались мы, что совсем мало будет слушателей, ибо как раз в это же время началась лекция о чем–то по земледелию, заранее подготовленная, и для которой приглашен лектор из Токио; собралось, однако, и на нашу проповедь человек до 40, и люди большею частию дельные и видные в городе. Сначала говорил о. Семеон, но совсем не так умно, как о. Фаддей; тянул бесконечные примеры, переливал из пустого в порожнее с самым глубокомысленным видом и поразительным жестом объявлял какуюнибудь зауряднейшую мысль, бухал иногда и ужасную дичь, например, «сууманно хоси–ва Ками–но дзиттай–но уцини цукураретари» (бесчисленные звезды внутри существа Божия сотворены) — это в объяснение Божия вездеприсутствия. Совсем плоховат о. Семеон! Я сказал обычную начальную проповедь язычникам. Кончилось в половине первого часа. Выгода держанья проповеди (так рано днем, между прочим, та, что детей и прочего пустого народа, производящего шум и мешающего и говорить, и слушать, не бывает; приходят слушать именно только желающие слушать, а не праздно шатающийся люд, которого так рано не бывает.

Из Уцуномия от катихизатора Сакураи получено известие, что он говорил с пятью заблудшими, и они хотят повидаться со мною, — чтобы я для того, возвращаясь из Канума, сегодня остановился в Уцуномия, но мы еще вчера послали ему известие, что из Канума проедем сначала в Никко, где есть христианское семейство, потом в Асио, где человек 12 христиан, и на медный рудник, где также есть христиане, повидаться со всеми ими, — и оттуда уже на обратном пути заедем в Уцуномия.

В два часа пополудни отправились мы с о. Семеоном из Канума; по дороге завернули, в сопровождении Фомы Тасогава, осмотреть пеньковую мануфактуру. Устроена превосходно. Кроме местной пеньки, здесь обрабатывается получаемая из Китая и даже из Индии. Ее мнут, чешут, прядут, ткут — паруса и парусины; кроме самого первого расчесывания, все производится машинами; машины приводятся в движение не паром, а водой, падающей с горы и проведенной для того издали. Несколько сот мужчин и женщин заняты работой, которая беспрерывно идет день и ночь. Устроена мануфактура пять лет назад; машины все из Германии, и устроил все здесь немец; теперь на мануфактуре нет ни одного немца — все делают сами японцы. Заведение обязано своим существованием одному предприимчивому и деятельному человеку, который ныне состоит начальником Компании и которого мы видели здесь же, в конторе; по его словам, заведенье стоит 200 тысяч ен; годовой оборот мануфактуры ныне 110 тысяч ен; выпускает он в продажу и нитки, и парусину; первые идут на другую пеньковую мануфактуру, где около Нагоя, для тканья парусины; последнюю — больше всего заказывает Морское Ведомство.

В четвертом часу напутствуемые собравшимися на станцию братиями и сестрами мы с о. Семеоном отправились по железной дороге в Никко и минут чрез пятьдесят были на месте. Остановились я японской гостинице Кониси, во избежание дороговизны по–европейски устроенных отелей; здесь угостили отличной ванной и порядочным ужином, после которого о. Семеон пошел разыскивать здешних христиан, а я черчу сие.

2/14 ноября 1892. Понедельник.

Никко. Асио.

Рано утром о. Семеон опять отправился к христианину, ибо вчера виделся только с его матерью язычницей. Вернулся и сказал, что он придет сюда, а в дом к нему нельзя–де. Скоро и пришел с женой и двумя детьми: девочкой — Марфой, шести лет, и грудным младенцем, некрещеным; дома остался третий, средний между ними, тоже некрещеный; зовут сего христианина Петр Кобаяси, жену — Ниной, он — сын здешнего каннуси, которого специальность — китайская музыка; ежемесячно три раза он, как музыкант, участвует в торжественных богослужениях. Служба эта — родовая сего дома, шестнадцати поколений подряд. Старик (пятидесяти двух лет) нельзя сказать, чтобы веровал в то, чему служит, но так как живет сим, то в другую веру перейти считает невозможным — и оттого и сыну христианином быть не позволяет. Между тем, сын, будучи учителем школы в Канума, сделался христианином и женился на христианке — дочери врача Иосида, младшей систры бывшего катихизатора Ионы. Отец не знает о христианстве Петра, который, обремененный уже семейством из трех детей, принужден малодушествовать, хотя в душе, кажется, искренне верующий. — Все это напоминает старую историю Димитрия Сфеброновича в Ефесе. — Петр получает, как учитель, жалованья всего 5–6 ен, как он говорил, живет в доме отца. Хотел бы поступить в Катихизаторскую школу, — к чему, по–видимому, и способен, да не знает, как быть с семейством, пока будет учиться. Свиданию с нами он и Нина, видимо, обрадовались.

Простившись с ними, мы с о. Семеоном отправились в Асио, 7 ри от Никко, пешком, ибо нужно переваливать чрез горы; не совсем нужные вещи оставили в гостинице; для несения чемодана с необходимыми взяли селовека. Проходили, выступая из Никко, у подножия горы, на которой в великолепных кумирнях чтутся, как боги, Иеясу и Иемицу, а в драгоценных […] покоятся своими костями. Тихое место избрал себе для покоя многоутружденный Иеясу; вероятно, и журчание водопадов не доносится до него, и ничто не мешает его сладким грезам. Его гениальный внук лег бок о бок с ним. Оба они совершили великое дело: успокоили Японию на триста лет, связав львов — удельных князей — железными цепями.

Поднимаясь по ущелью выше и выше, мы встретились с современною Японией, хватающею самые верхи практической цивилизации: по воздушной железной дороге, точно по воздуху издали — плывут тяжелые вещи — туда и обратно. В Кодаки и Акакура (в Асио — общее имя) медные рудники тоокейского богача Фурукава; для переправления чрез горы слитков меди из рудников и всего, чту нужно в рудники, в четырех местах протянуты по высоким столбам железные канаты, приводимые в движение паровыми машинами. Мы по дороге зашли взглянуть на одну из них. Машина в 15 сил приводит в движение железный канат, протянутый чрез высочайшие вершины и глубокие пропасти на пространстве 3.800 метров; движется канат днем и ночью и заменяет 300 грузовых лошадей в одну сторону и 300 — в другую; идет груз от места до места полтора часа; скоро пар заменят водой, и тогда работа машины будет обходиться еще дешевле. Выписаны машины из Америки и поставлены в запрошлом году. Фурукава начал разрабатывать эти рудники лет пятнадцать тому назад; рудники весьма обильны медью.