Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов
На Балканах землетрясение: разрушены Филипополь, древний Коринф. Что значит вся наша история на колеблющейся планете, что значит история перед геологией, человечество перед космосом?..
19 мая. …На прогулках прочитывал старую «Маймониана» Вольфа: о Соломоне Маймоне, который полтораста лет тому назад явился в Берлин как литовский эмигрант. Ведь вот и я — литовский эмигрант, уже в пятом поколении, и пишу теперь историю этих пяти поколений...
25 мая (1-й день Шовуоса). Сегодня с утра мои Andachts-Stunden в парке. Читал биографию Генриетты Герц. Бродил по очаровательной Цецилиеналле и новой Тильалле, забрел в Далемдорф. Лучшего празднования Шовуоса не могло быть...
31 мая. …Вот отрываюсь от гула веков за письменным столом, шагаю по зеленому царству Груневальда и Далема, и гремит надо мною в вышине птичий хор, псалмы небес. В эти «звуки небес» часто врываются «скучные песни земли», но я стараюсь отгонять их, ибо я душою ведь больше принадлежу туда, чем сюда. Туда? Не знаю, но тихо молюсь Великому Неведомому, непостижимой вечной тайне, прежде чем я сам растаю в этом мировом пространстве. Замрет и мой звук, но кажется — в нем не были только «песни земли», а была хорошая примесь «звуков небес»...
25 июня. Как хороша беззвучная утренняя молитва в час прогулки по просыпающимся уличкам, среди дремлющих в густых садах вилл! Сегодня нарушил утреннюю работу, чтобы проводить гостью, племянницу из Питера, доцентку...
30 июня. Кончил исправление текста VIII тома. Пошел в парк. Упоителен сосновый аромат в первый жаркий день Мечты. Так хотелось бы ходить между этими колоннами сосен и тихо беседовать с чутким сердцем, читать ему исповедь жизни и слушать его исповедь, норова забыть, что стоишь у грани жизни... Неисправимый романтик, мечтатель? Но как безобразна была бы нагота жизни без этого романтического плаща! С этим связан мой пантеизм, мой культ природы.
23 июля. Были И. Гольдберг, затем Дизенгоф. Последнего не видел с 1903 г., когда оставил Одессу (только мельком встретил его весной 1905-го в Вильне, на первом съезде Союза полноправия). Он покинул Россию и уехал в Палестину, строил Тель-Авив и был там бургомистром... В памяти воскресли одесские годы, соседство на Базарной улице, комитет национализации, клуб «Беседа» и наша борьба за национальную школу.
Получил коллективное письмо от группы читателей моей «Вельтгешихте», отдыхающих в санатории близ Вены. Люди из высшей немецко-еврейской интеллигенции, среди них пара известных имен, искренно выражают чувства, вынесенные ими из чтения ряда томов: «Мы все находимся под обаянием вашего увлекательного, с недосягаемым жаром написанного труда». На закате жизни я далек от пустого тщеславия, но благословляю судьбу, которая, дав мне возможность почти полвека быть учителем еврейской истории для двух поколений интеллигенции в России, сподобила меня продолжать это учительство среди западно-еврейской интеллигенции, Вымирает моя былая аудитория на несчастной родине, но растет аудитория на Западе, чуткая, высокоинтеллигентная...
8 сентября, Рейнерц. В парке сидел и читал речи в собрании Лиги Наций. Призывы к разоружению со ссылкой на недавно подписанный в Париже пакт Келлога{830} осуждении войны как способа разрешения международных конфликтов. С великим трудом прокладывает себе дорогу идея пацифизма среди политиков, пропитанных военной психологией.
19 октября, Берлин. Недавно был M. С. Абрамович (сын Менделе), которого я не видел около 30 лет. Слушал его рассказы о бегстве из России, о скитаниях по Западной Европе (теперь живет в Брюсселе)... Отстал от наших интересов, отчужден... А сегодня другие посетители: организатор еврейского научного института из Вильны д-р Вейнрейх{831}, с здешними Лещ[инским] и Черик[овером]. Совещались о делах института. Надо собирать деньги на постройку дома и на организацию широко развивающегося дела...
1 ноября. На днях вечер прощания с Крейниным в клубе Шалом-Алейхема. Вспомнил о нашей общей работе, о петербургских вечерах 1906–1917 гг. Председатель банкета Брамсон тоже перенес мою мысль в старый Петербург...
6 ноября. Вчера и третьего дня пересматривал свои воспоминания о Фруге и написал к ним дополнительную главу о стихах Ф. на идиш для издающейся в Варшаве книжки «Фун жаргон цу идиш». Сердце ныло во время писания...
В еврейских газетах участились статьи моих посетителей обо мне, в которых не подозревал интервьюеров. Есть глупые, но попадаются и порядочные...
11 ноября. Сегодня кончил последнюю редакцию «эпохи первой реакции» для IX тома. Справился в старом дневнике: в первой редакции она была закончена в Питере, 5 января 1913 г., среди обычных российских волнений. Теперь сижу в просторном берлинском кабинете, снизу доносится мягкий шум катящихся по асфальту автомобилей; так же гладко и ровно катится к последнему пределу моя трудовая жизнь, завершается ее задача и завершится, если не вся, то почти вся. Чего же недостает? Одного: нет России, нет того российского еврейства, для которого я почти полвека трудился... Пишу для мирового еврейства, кроме замкнутого в советском царстве, печатаюсь на разных языках, но не на том, на котором больше всего писал...
18 ноября. Тревоги в Палестине, столкновения у Западной Стены (в Иерусалиме), явно назревающая арабская опасность в гнезде надежд... Растущий антисемитизм в Германии: армия «национал-социалистов», пользующихся демократической свободой Германии для словесных погромов и разрушения еврейских кладбищ, чтобы потом перейти к настоящим погромам и истреблению людей.
1929
23 февраля. Чередовал переделку первой главы X тома с чтением корректур IX тома. Много дополнил в этой главе (особенно § 2: «Декларации самоотречения»)... Днем, на оттепели, в парке. Вынул из кармана новую книжку французско-еврейского журнала с переводом моей «Истории солдата» {832}. Вспомнил жуткие дни, когда она писалась: кажется, начало 1916 г., под кошмаром войны. Это — своеобразная поэма, с ритмическим стилем, страстная, насыщенная слезами...
5 марта. О еврейских бедствиях во всем мире знаю детально, ибо читаю ежедневно телеграммы ИТА и газеты. Но все бледнеет перед физическим и моральным вымиранием трех миллионов евреев в советской России. Рвется из души гневное слово... В эпилоге к X тому дам характеристику режима...
19 марта. Вчера некоторый «шикзалстаг», предрешающий мои работы в ближайшие годы. Весь вечер в совещаниях с д-ром Кацен. из «Идишерферлаг» и А. Штейнб[ергом]. Заключаю с издательством договор на новые три издания на немецком языке: 1) «Письма о еврействе» — осенью 1929 г., после выхода X тома «Weltgeschichte»[113] 2) «История хасидизма» в 1910 г.; 3) сокращенная «Weltgeschichte» в трех томах, которую составит Штейнберг[114].
С особенным блаженством сидел сегодня в садике на Киссингерплатц, купался в волнах солнца и
