Брэдли Фиске - Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии

Марафонскую битву иногда называют самым важным сражением в мировой истории до настоящего времени. Возможно, так оно и было, но, безусловно, она не была такой важной, как сражение при Саламине, ведь в результате Марафонской битвы была отражена сравнительно небольшая военная экспедиция, тогда как в Саламинском сражении было отбито самое решительное наступление, которое была способна осуществить Персидская держава.

Саламинское сражение также является лучшей иллюстрацией стратегических действий, нежели Марафонская битва, хотя перед обоими сражениями делались немалые стратегические приготовления, так как планирование Марафонской битвы было более обычным делом с целью противостоять обычной ситуации и более вытекало из условий, нежели планирование Саламинского сражения Фемистокл ом. И хотя во многих военных кампаниях, проведенных вслед за Саламинским сражением в последующие века, участвовало гораздо больше людей, они разворачивались на большей территории и требовали больше времени, ни одна война не является примером более блестящей и победоносной силы правильной стратегии.

Можно отметить, что слово «стратегия» происходит от греческого слова strategia, которое означало искусство стратега (военачальника) (stratos – войско, адо – веду). Фемистокл был стратегом. Верно, что в разные времена он занимал другие должности, но именно его талант стратега позволил ему увидеть, что Греции больше нужен флот, нежели армия, понять стратегическое преимущество Саламинского залива как места грядущего сражения, заставить афинян принять его точку зрения, и, наконец, когда они подвели его просто из-за отсутствия у них стратегического таланта, именно способности Фемистокла как стратега дали ему возможность провести сражение у Саламина вопреки всему. Все могло случиться, конечно, иначе, и сражение могло быть греками проиграно. В этом случае Фемистокл уподобился бы многим другим людям, которые вот-вот должны были достичь вершин величия, но поскользнулись. Но Фемистокл не поскользнулся. Исход сражения был именно такой, каким он его предвидел, и поэтому имя Фемистокла внесено в список имен очень немногих стратегов, которые стоят на вершине славы.

Много веков спустя, после того как оружие и методы ведения войн в Европе приобрели на какое-то время относительно определенный вид во всех армиях, прежде чем флоты перестали считаться чем-то сравнительно второстепенным по отношению к армиям из-за ненадежности парусов и трудности совместных действий между армиями и флотами, слово «стратегия» стало применяться только по отношению к армиям и даже простым действиям армий на поле боя после начала войны. Едва ли можно отрицать, что это очень ограниченный взгляд на стратегию. И ясно, что он оставлял без внимания все стратегические приготовления, предшествовавшие войне. Возможно, это и не было бы помехой, если бы существовало или было придумано другое слово, которое ясно давало бы людям понять тот факт, что самым важным и единственным фактором для достижения победы в любой войне является стратегическая подготовка, проведенная до начала войны. Но так как другого такого слова не существует, мы должны или признать стратегию неизменным фактором, существующим до войны и в ходе ее, или же не принимать во внимание все, что сделали стратеги, вроде Фемистокла, Филиппа II Македонского, Фридриха II Великого и Мольтке перед началом войн, и представить себе, что войны начинаются со «стратегического нуля»! По выражению римлян, ex nihilo nihil fit (из ничего рождается ничто – лат.).

После Саламинского сражения персы отступили на север, армия – по суше, флот – по морю. Армия (примерно половина, другая половина ушла через Геллеспонт в Малую Азию. – Ред.) перезимовала в Фессалии и следующей весной выступила на юг, после чего афиняне снова покинули город. В сложившихся условиях можно было бы предположить, что все греки сплотятся, чтобы противостоять врагу из Азии. Тем не менее только благодаря величайшим усилиям афиняне сумели убедить спартанцев с запозданием прийти на помощь Центральной Греции. В конце концов персы и греки сразились на холмистой местности у города Платеи, хотя персы пытались перенести сражение на близлежащую равнину, которую они выбрали, потому что на ней было место для действия их конницы. В последовавшем сражении греки одержали победу главным образом из-за своих более тяжелых доспехов и вооружения, более высокого мастерства и силы спартанцев-гоплитов. Приблизительно в это же время греческие войска, включая большую часть гребцов кораблей греческого флота (110 триер), всего 20 000 человек, высадились на мысе Микале и добились победы над превосходящими силами персов.

Победы греков над персами были, конечно, в какой-то степени следствием того, что греки имели стратегическое преимущество боевых позиций, так как находились близко от своих баз снабжения, в то время как персы зависели от длинных линий коммуникаций; но, по крайней мере, в равной степени они были следствием того, что греки превосходили персов психологически, духовно и физически. Их победам способствовало то, что поля сражений Греции – на воде и суше – были такими маленькими благодаря многочисленным холмам, горным массивам и грядам и форме береговой линии, что численное превосходство персов нельзя было использовать полностью. Армия или флот оказываются в крайне невыгодном положении, когда ограничена свобода их передвижений. Мы можем провести еще одну аналогию с боксом, когда один боксер приобретает большое преимущество над другим, если может загнать его в угол и прижать к веревкам ринга.

В тот же год, когда произошло Саламинское сражение, греки одержали решающую победу в Химере (Гимере) над карфагенянами, которые, подстрекаемые Ксерксом, предприняли попытку вторгнуться на остров Сицилия. Эти большие победы над двумя различными народами, за которыми последовали победы при Платеях и Микале, наполнили греков необыкновенным воодушевлением и вселили в них то, чего у них до этого не было, – национальный дух. Однако вскоре давнее соперничество между Афинами и Спартой, огромное несходство характеров их народов и внутренне присущая всем зависть привели к постепенно возрастающей враждебности. Главной причиной этого был тот факт, что Афины занялись украшением города и изготовлением предметов искусства и стали свысока относится к Спарте и другим частям Греции. При Перикле образовалось нечто вроде Афинской империи, которая была хоть и небольшой, зато более великолепной и изысканной, чем любая другая империя, существовавшая после нее.

В конце концов, в 431 г. до н. э. между Афинами и Спартой разразилась война. Ресурсы Афин и ее союзников были больше ресурсов Спарты и ее союзников, но результат был тот же, что и во многих похожих войнах: сторона, обладавшая большими материальными ресурсами, потерпела поражение от противника, обладавшего большим стратегическим мастерством и военной силой. С афинской стороны война велась плохо и закончилась в 405 г. до н. э. битвой при Эгоспотамах; но это была даже не битва, а позорный инцидент, потому что афиняне, не видев поблизости врага, оставили свои корабли вблизи берега, а сами высадились, чтобы собрать продовольствие. Враг, который в это время подошел вместе со своим флотом, просто напал на оставленные триеры. Это скандальное событие и закончило войну, в результате которой Афинам были навязаны унизительные условия мира. Всего через семьдесят шесть лет после Саламинского сражения афиняне так сильно деградировали, что были вынуждены снести свои длинные стены, отказаться от всех боевых кораблей, кроме двенадцати, и следовать за Спартой в мирное и военное время. Пелопоннесцы со своим флотом вошли в Пирей и под музыку флейт начали разрушать длинные стены Афин.