Наталья Черникова - Император Всероссийский Николай II Александрович

Николай II внимательно следил за новостями. Он знал, что начатое в июне 1917-го наступление русской армии захлебнулось, что страна все больше скатывается в хаос, а в армии царит разложение, что в октябре к власти пришли какие-то большевики, заключившие мир с Германией в то время, когда значительная полоса русской территории была захвачена немецкими войсками. Все это казалось бывшему императору кошмаром. И он все больше корил себя за то, что тогда, в Пскове, поддался на уговоры, побоялся, что его сопротивление может привести «к гражданской войне в присутствии неприятеля, и не пожелал, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него». Теперь он видел, что его самоотречение было бесполезно, и, думая о благе своей родины, он на самом деле оказал ей плохую услугу. «Эта мысль, – писал сопровождавший императорскую семью в ссылку П. Жильяр, – стала преследовать его все сильнее и впоследствии сделалась для него причиной великих нравственных терзаний».

Судьба царской семьи оставалась неопределенной. Временное правительство откладывало решение «романовского вопроса» до Учредительного собрания, разогнанного большевиками в январе 1918 г. Не было определенных планов и у образованного в октябре 1917 г. Совета народных комиссаров. Правда, одно время среди нового правительства была популярной мысль о переводе узников в Кронштадт и организации показательного судебного процесса, но это казалось пока «несвоевременным». В стране разворачивалась Гражданская война, центральной власти все сложнее было контролировать отдаленные территории, подчинявшиеся теперь местным советам. Это обстоятельство и стало причиной перевода царской семьи в апреле 1918 г. в Екатеринбург, в лояльности местного совета которого в Москве были уверены. Ко времени переезда была заменена и охрана. Революционные власти посчитали, что охранявшие сверженного монарха солдаты слишком «разложились», чтобы надежно охранять важного узника.

Стоял апрель, навигация еще не началась, и часть пути проехали на лошадях. Снова проезжали через Покровское, на этот раз уже совсем рядом с домом Распутина, так что видели в окнах его жену и детей.

В Екатеринбурге «бывших» поселили в каменном особняке на Вознесенском проспекте. Реквизированный в свое время у инженера Н. Н. Ипатьева, он назывался теперь Домом особого назначения и стал последним прибежищем царской семьи. Здесь они прожили почти три месяца. В ночь на 17 июля их разбудили, под предлогом волнений в городе и безопасности попросили спуститься вниз, в подвал. Даже принесли два стула, для императрицы и наследника. Затем комендант Юровский приказал остальным встать в ряд, позвал команду и объявил, что родственники Романовых в Европе продолжают наступать на Советскую Россию, и потому Уралоблисполком принял решение об их расстреле. Николай успел переспросить «Что? Что?». Был отдан приказ, раздались выстрелы. Вместе с царской семьей были убиты доктор Е. С. Боткин, камердинер А. Е. Трупп, повар И. М. Харитонов, горничная А. М. Демидова.

Дом Ипатьева. 1928 год. Первые два окна слева и два окна с торца – комната царя, царицы и наследника. Третье окно с торца – комната великих княжон. Внизу под ней – окно подвала, где были расстреляны Романовы.

Трупы погрузили на подводы и вывезли из города. Предполагалось сбросить их в заброшенную шахту, но в глубине шахты было холодно, и образовавшийся ледовый панцирь не давал телам утонуть. На следующий день их попытались сжечь, но после пребывания в ледяной воде они не горели. И только в ночь на 19 июля, когда тела повезли от рудника, и одна из машин застряла, было решено похоронить убитых здесь. С дороги сняли настил, 9 тел положили в выкопанную яму, а цесаревича Алексея и Марию похоронили отдельно, недалеко от основного захоронения. Теперь, если бы страшная находка и обнаружилась, соотнести захороненных с царской семьей было бы непросто. Официально же было объявлено, что «Николай Романов расстрелян, а семья эвакуирована в безопасное место».

Место последнего упокоения царской семьи не было полностью забыто. Известное немногим, оно было тем не менее местной достопримечательностью. И когда в 1928 г. в Екатеринбург (уже переименованный в Свердловск) приехал Вл. Маяковский, ему показали то место, на 9-й версте от города, где покоился император. После этого появилось стихотворение «Император», где были такие строки:

Здесь кедртопором перетроган,зарубкипод корень коры,у корня, под кедром,дорога,а в ней – император зарыт.

Трагическая гибель Николая II в далекой Сибири во время разгорающейся Гражданской войны осталась малозаметной. Лишь немногие, как патриарх Тихон, осмелились осудить это «ужасное дело». В целом же страну волновали совсем иные проблемы. В немалой степени безразличному отношению к поверженному монарху способствовал и его шаржированный образ, еще до революции потерявший всякую связь с реальным человеком. Этот образ оказался как нельзя более удобен новой власти, ибо легитимизировал не только свержение монархии, но, в определенной степени, и все действия революционного правительства. В советские годы непредвзятая информация о Николае II была под запретом. Фотографии, воспоминания хорошо знавших его людей – все это оставалось неизвестным советскому читателю. В 1977 г. – 60 лет спустя после революции! – по решению Политбюро ЦК КПСС разрушен был дом Ипатьева, где долгое время располагались разные ведомственные конторы.

Храм-памятник на Крови во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, на месте дома Ипатьева в Екатеринбурге.

«Возвращение» Николая II связано с очередным смутным периодом отечественной истории. В этом можно видеть исторический парадокс, но действительно потребовался новый слом российской государственности, чтобы стало возможным подвергнуть сомнению устоявшиеся стереотипы. Однако спокойного, беспристрастного анализа фигуры и исторической деятельности последнего российского самодержца не получилось и на этот раз. В 1990-е годы личность Николая II снова стала объектом политической конъюнктуры. Тогда власти обратили внимание на обнаруженные энтузиастами еще в 1979 г. на Старой Коптяковской дороге под Екатеринбургом останки, предположительно принадлежавшие императору и членам его семьи. 17 июля 1998 г. они были торжественно перезахоронены в Петропавловском соборе Петербурга. Однако сопутствовавшая этому и поощряемая правительством шумная пропагандистская кампания вызвала подозрения в политической ангажированности всего действа и даже фальсификации результатов многочисленных экспертиз по идентификации останков.