Юрий Софиев - Синий дым
ДНЕВНИК ЛЮБВИ (1927)[35]
1. «Дождик — пускай он молчит…»
Дождик — пускай он молчит.Не хочу ни домой, ни спать.Безмерным волненьем всклокоченоСердце моё опять.Что же я буду делать,Подобный летящей тени?Ставлю мою несмелую,Нежность тихую на колени.Я боюсь взбаламутить муть,А твой голос опасен, как сталь,Когда ты читаешь про жуть,Про звёзды, любовь и печаль.В глубинах моих безотрадностьИ сам я — на пустыре шест.А ты прости мою жадность,Бесстыдную жадностьК твоей душе.
1926.2. «Учёный муж на кафедре бубнил…»
Учёный муж на кафедре бубнил,Довольно скучно, о гражданском праве.Ни рук мы не жалели, ни чернил,И знаков препинания не ставя,Записывали лекцию в тетради.Вдруг написала,С правом не поладив:«Несмелой синевой цветёт февраль.Ты помнишь, завтраЕдем мы в Версаль!»
И в этот памятный парижский вечерЯ посмотрел тебе в глаза,И тяжестью упала мне на плечиТень от ресниц твоих,Густых и длинных.
ВслухЭтот трепет словом называтьКазалось мне совсем излишним.Ты медленно взяла мою тетрадьИ написала в ней четверостишье:
«Отдать тебе все дни мои глухиеИ каждый взгляд, и нежный звонкий стих,И все воспоминанья о России,И все воспоминанья о других».
3. «Мы миновали все каналы…»
Мы миновали все каналы,Большой и Малый Трианон.Над нами солнце трепеталоИ озаряло небосклон.
Мы отходили, уходилиПод сводом сросшихся аллей,Не слышали автомобилей,Не видели толпы людей.
И там, в глуши, у статуй строгих,Под взглядом их незрячих глаз,Мы потеряли все дороги,Забыли год, и день, и час.
Мы заблудились в старом парке —В тени аллей,В тени веков.И только счастье стало ярким,Когда рванулось из оков.
27. V. 1927.4. «Дождь был холодный. В осенний вечер…»
Дождь был холодный.В осенний вечерПромокло пальто твоё,Плащ мой промок.Каждый заранее таил эту встречу.Помню, бистро,Где согрел нас грог.Было мне радостно и тревожно,И всё же — не грусть, а почти печаль.Таким неверным и невозможнымВ тумане дождя Казался Версаль.А на пустынных бульварах горелиЗеленоватые фонари.Скользкие блики на мокрой панели.Только не помню —Мы говорили?
5. «Лежать, уставясь в лампу тупо…»
Лежать, уставясь в лампу тупо,Оглядываясь на часы.А в голове, как пестик в ступе,Как жало жалящей осы — «Уснуть!»Назойливо и неотступно.
И злобствовать:Тупые свёрла,Сверлите воспалённый мозг!И разъедать больное горлоКолючим ядом папирос.
Medon.6. «В мансарде тихого парижского предместья…»
В мансарде тихого парижского предместья,Засоренной рисунками друзей,Где с музою застенчивою вместеОдолевала тяжесть многих дней,Где сомовский всегдашний Блок,Лицейский Пушкин и Ахматова,Где забиралась в уголокПоплакать нежная Эрато.
Вот в этой комнате —Всё по-иному!Всё, давным-давноИ хорошо знакомо,Приобрело нежданно новый смысл.
Мне отведённое я дерзостно превысил!Под страшной тяжестьюСутулю хмуро плечи.Взошло над днями трудными моими,Преображая жизнь,Вселенную и вечность,Твоё суровоеНеласковое имя.
Medon, 1927.7. «Пересчитаешь ступени…»
Пересчитаешь ступениЛестницы дряхлой моей,От растаявших размышленийВ комнате станет светлей.
Шляпу, пальто и перчаткиБрошу к себе на кровать.В пробор шелковистый и гладкийПозволишь поцеловать.
Взгляд загоревшийся встретишь,Дрогнет улыбкой рот.Сдвинешь детские плечи,Скажешь — «Где твой блокнот?»
Будешь смеяться долгоНад заржавелым пером,Его обмакнув, умолкнешьНад синим блокнотным листом.
Склонишь густые ресницыСеро-зелёных глаз.И напишешь на синей страницеСтихи про нас.
А потом… впрочем, нужно ли светуЗнать про тяжесть радости этой?Разве не так?
Medon, 1927.8. «Весь мой день — это только томленье…»
«Весь мой день — это только томленье,Напряжённая мысль о Тебе…»
Ирина Кнорринг
«Весь мой день — это только томленье…»,Только мысль о тебе напряжённая.Вечер.Уличное движенье.Радость,С горечью сопряжённая.
И дорога,Такая изученная —Porte St. Cloud, и пешком неизменно.Для меня ты самая лучшая.Чтоб вместить тебя —Мало Вселенной.На вопрос мой,Тревожный, как ветер,От обиды лишь станешь строже,Тихим голосом мне ответишь:— Не знаю.— Да.— Быть может…
И бывает всегда так больно,Так горько, всегда, родная,Когда я тебя невольно,Но всё-таки, обижаю.
Тёмный мост,Силуэты строений.И ветер холодный и резкий.И озябший,Дрожащий в Сене,Луны золотой обрезок.А у двери с зелёной решёткойВстреча кажется слишком короткой.И взволнованный,И влюблённый,Поцелуем твоим обожжённый,Ухожу снова в ночь,К себе,С той же мыслью напряжённойО тебе, о тебе, о тебе.
Medon, 1927.«Как сегодня на улице пусто…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
