Алексей Диброва - Артековский закал

И ребята понемногу утихали, успокаивались, а Сусеклис весело произносил:

— Приглашаем, друзья, посетить наши курорты на Рижском взморье — жемчужину Прибалтики!

— И наше янтарное взморье посетите! — добавлял Вацлав Мачулис.

— Когда приезжать? — в тон им спрашивал Алёша Култыгаев.

— Ты же слышал — через несколько лет!

Ребячьи споры, игры и турниры давали ребятам возможность лучше узнать свою страну, особенности экономики многих прибалтийских республик, познакомится с их культурой, народом — частицей великого Советского народа, сплочённо поднявшегося на священную битву с врагом.

ШАГАЙ ВПЕРЁД, КОМСОМОЛ!

Настала пора, и теперь мы в ответе

За каждый свой взнос в комсомольском билете.

До отъезда Гены Лихонина в лагере было два комсомольца, а теперь остался один — Гунарс Мурашко. Однажды старший вожатый начал разговор о том, что пора пионерам вступать в ряды ВЛКСМ. Был образован кружок по изучению комсомольского Устава, биографии В. И. Ленина, текущей политики.

Я оказался в затруднительном положении и обратился к Дорохину:

— Как мне быть? Я был принят в комсомол ещё в апреле прошлого года, но когда ехал в Артек, мне в райкоме посоветовали оставить билет дома, чтобы не было никаких осложнений. А теперь — как мне быть?

— Мда-а-а-а, — задумался Дорохин, — ситуация…

После минутного молчания он посоветовал:

— Придётся вступать на общих основаниях, и лучше никому не говори, что ты оставил дома билет. Вступать придётся снова!

После этого разговора я тоже стал слушателем политкружка. Заблаговременно мы сфотографировались в дешёвой фотографии за Царицынским мостом.

День двадцатое января 42-го года для старшей группы артековцев стал памятным днём. С утра нас вызвали в Ворошиловский райком комсомола и к обеду мы все уже были приняты в ряды Ленинского комсомола. Теперь в лагере создавалась своя комсомольская организация в составе 28 человек, куда вошли Володя Дорохин (секретарь), Толя Пампу, Нина Храброва, Володя Аас, Алексей Диброва, Миша Фаторный, Виктор Пальм, Натан Остроленко, Светлана Косова, Борис Макалец, Лена Гончарова, Валя Трошина, Тамара Крончевская, Иоланда Рами, Лайне Теесалу, Айно Саан, Гунарс Мурашко, Аустра Краминя, Беня Некралжус, Эвальда Овсянко, Ядвига Блажиевская, Леня Чабан, Жора Костин, Володя Катков, Виктор Кескола, Ада Салу, Валя Тазлова, Вацлав Мачулис.

Первым комсомольским поручением для нас было — собрать художественную литературу и посуду среди жителей города для Сталинградских госпиталей. Попарно мы ходили в определённых районах с большими рюкзаками, к этому привлекались и старшие пионеры.

Я ходил в паре с Мишей Фаторным. Наш участок был на рабочих окраинах Баррикад и Дар-Горы. Без стеснения заходили в каждый дом, квартиру. Возле большого коммунального дома на верёвке сушилось бельё, в подъезде толкались детишки. Мы постучали в первую попавшуюся дверь, услышав разрешение, вошли, поздоровались.

— По поручению райкома комсомола мы собираем среди населения города посуду и художественную литературу для раненных бойцов. Что вы сможете пожертвовать?

Пожилая женщина развела руками:

— Литературы подходящей у нас нет. С посудой тоже не густо. А какая нужна посуда?

— Любая!

— Кроме чугунов, — уточнил Миша.

Хозяйка улыбнулась.

— Я могу дать пару тарелок, ложек, чашку, стакан, а больше такого… — и она скромно развела руками.

— Это для начала будет очень хорошо! — обрадовались мы.

В другой квартире нам дали несколько книг, немного посуды.

…На втором этаже, куда мы вошли, на упакованных вещах сидел мужчина в глубоком раздумье, охватив голову руками. Рядом стояла заплаканная женщина. Мы остановились в нерешительности у порога, выученные слова застряли во рту.

Мужчина поднял голову, первым заговорил:

— Что вам нужно, товарищи?

Мы кратко рассказали о цели прихода.

Хозяин понимающе покачал головой:

— Так, так. А мы собрались уезжать и вещи запаковали. Маша, а где наши дорожные чашки?

Женщина развязала один узел, переложила некоторые вещи и протянула нам две большие белые чашки с голубыми буквами «РККА».

— Извините, пожалуйста! Посуда у нас есть, но она упакована в ящики и некогда их открывать.

— Большое спасибо за чашки, — они очень красивые, и бойцам будет приятно из них пить чай, — благодарили мы женщину.

Жители города понимающе отнеслись к помощи госпиталям литературой, посудой, ведь они прекрасно понимали, что пользоваться ими будут выздоравливающие советские воины — герои фронта.

В одной квартире хозяйка отдала нам ту чашку, из которой она только что пила чай, — лишнего у ней не было, поделилась последним.

Но, к сожалению, изредка попадались людишки с мещанской психологией, которых советская власть не успела перевоспитать.

…В парадные двери одноэтажного домика с кружевными занавесками на окнах мы стучались долго, пока, наконец, дверь открылась.

— Что вам нужно? Вы к кому? — спросила строгая женщина.

— К вам, уважаемая. Мы ко всем заходим!

— А в чём дело? — смерила она нас с ног до головы. — Ну, заходите. Вытирайте ноги!

В коридоре белела ковровая дорожка, слева и справа лился свет из открытых дверей комнат. Прямо по коридору в комнате виднелся книжный шкаф, ровными рядами стояли в нём дорогие книги в крепких переплётах. Из соседней комнаты в разукрашенном халате выплыла полная женщина и с удивлением уставилась на нас.

— Что за делегация? Детдомовцы? — проскрипел её голос.

Мы обстоятельно разъяснили цель прихода.

— Ах, Бог ты мой, ну где его набрать для этих госпиталей? Мы сами с магазина живём! — она отвела взгляд в сторону и скрестила на животе полные, выхоленные руки.

Из кухни распространялся аромат выпеченного теста, щекотал в носу.

— Пошли! — не вытерпел Миша, метнув ненавидящий взгляд на хозяйку.

Вышли на крыльцо. В дверях щёлкнул замок.

— Вот буржуи проклятые! — не стеснялись мы в выражениях.

— Просто не верится, что у нас есть такие люди!

— Видимо, ей особняк от купца в наследство достался.

— И скупость тоже.

— Пошли дальше, ведь скоро вечер! — и мы зашагали по рабочему посёлку.

Короткий зимний вечер закончился для нас успешно. Домой мы принесли полные рюкзаки, еле на четвёртый этаж втащили. Дорохин сидел, как скупщик-букинист, среди куч книг и пирамид посуды.

— Как на товарной базе! — улыбался Пампу.