Реза Ширази - Коранические сказания

Израильтяне, увидев подобное зрелище, полностью забыли учение Мусы (А) о единобожии и произнесли еретические слова: «Вот – Бог наш и Бог Мусы!»

Харун (А) же, грустный и расстроенный, ходил среди людей и говорил:

– Разве вы забыли, что брат мой, Муса, назначил меня своим наместником? Разве вы не помните, что он обязал вас подчиняться мне? Почему вы нарушаете свое обещание и следуете тропой разврата и гибели?

Израильтяне же вернулись к своему обычному образу жизни и были готовы отвергнуть любые слова истины. В ответ они сказали: «Мы будем так же продолжать поклоняться этому тельцу, пока Муса не вернется к нам!»

И вот уединение Мусы (А) и его друзей с Господом подошло к концу. Мусе (А) пришло откровение: «Мы подвергли народ твой испытанию во время твоего отсутствия, но они не выдержали его, и совратил их с пути Самири».

И Муса (А), наслаждавшийся красотами Божьих обличий, будто бы проснулся от крепкого сна. Все его тело словно запылало, и мир потемнел в глазах. Овладев собой, он в гневе и беспокойстве поспешил вернуться к народу.

Увидев плачевное состояние израильтян, Муса (А) воскликнул: «Вы полагаете, что отсутствие мое несколько затянулось? Подобает ли вам так погрязнуть в страшном омуте разврата? Неужели вы хотите этим своим гнусным деянием вызвать гнев Господень?»

Израильтяне, поняв безобразие своего поведения, принялись просить прощения и измышлять отговорки. Но Муса (А), который не мог принять их объяснений, пошел к своему брату и спросил:

– Разве перед тем, как уйти на гору, я не назначил тебя своим наместником и не указал наставлять этот народ, дабы он не пошел по пути грешников?

– Да.

– Так почему же ты не поднялся на борьбу с этими идолопоклонниками?

– О, брат мой! Отпусти меня! Я подумал, что если начну бороться с ними, то сильная вражда и распри начнутся в народе. Я поучал их, но воздерживался от вражды с ними, ибо боялся, что по возращении ты спросишь, зачем я внес раздор.

Муса (А), увидев, что Харун (А) невиновен, пошел к Самири и спросил:

– Что ты наделал?

Самири, сильно перепуганный и увидевший, что его ждет злополучный конец, стал придумывать лживые оправдания. Но Муса (А) не согласился с его речами и отдал в его отношении три указания:

1 – до конца своей жизни ты должен держаться вдали от этого народа и не вступать в связь ни с одним из его людей. Если кто-либо из израильтян придет к тебе, ты должен сказать: «Не общайся со мной!»

2 – в Судный День ты подвергнешься страшной каре, которая обязательно постигнет тебя.

3 – смотри на свое божество, которому ты поклонялся и так почитал его! Смотри, как мы сожжем этого мерзкого идола и развеем прах его в море.

Но дело Мусы (А) на том не закончилось. Ведь израильтяне совершили очень большой грех и не могли быть прощены просто так.

Он отдал израильскому народу удивительное приказание: «Ваш грех так велик, что для покаяния есть только один путь – выньте мечи и рубите головы тем, кто поклонялся идолу!

Эта грязная и скверная кровь, что течет в ваших жилах, должна пролиться на землю, дабы группа грешников была казнена. Быть может, после этого трудного и мучительного испытания мысли об отклонении от истины навсегда покинут вас».

Событие это стало известно в истории под названием «небывалое покаяние».

Чужой в языческом храме

Люди народа Ибрахима (А) были идолопоклонниками и не переставали заниматься своими гнусными деяниями. Ибрахим (А) решил бороться с ними. Но это дело нуждалось в тщательном продуманном плане. Нужен был замысел, который одновременно с борьбой против идолов нанес бы серьезный урон идеологии язычества.

Ибрахим (А) намеревался найти подходящее время для осуществления своего замысла.

Раз в году у язычников был великий праздник. В тот день они приготавливали еду и клали ее перед идолами в своем храме. Затем все вместе выходили из города и совершали в окрестностях особые ритуалы. В конце дня, после окончания обрядов, они возвращались в свое капище и съедали положенную перед идолами пищу. Ибо по их верованиям кушанья те становились святыми.

В праздничный день язычники предложили Ибрахиму (А) пойти с ними. Но он остался дома под предлогом болезни. После удаления идолопоклонников из города он взял дома большой топор и пошел в языческий храм. Мрак и тишина царили там, создавая тягостную, страшную атмосферу. В воздухе витали ароматы яств, каждое из которых было приготовлено особым образом. Вид идолов, которые, подобно камням, стояли на своих местах, создавал необычное зрелище.

Ибрахим (А) крепко сжал рукоять топора, вошел в храм и вгляделся в густую темноту. Сердце его бушевало множеством страстей, и радость одолевала его. Эта радость сверкала в его глазах, и он хорошо видел весь храм. Немного пройдя, Ибрахим (А) остановился, затем подумал и вернулся к двери. Снаружи ему в глаза бил яркий солнечный свет. Поэтому он приложил руки ко лбу, дабы создать для своих глаз тень, и затем устремил взгляд в обширную пустыню, находящуюся во власти жгучего солнца: вдали копошились люди, и тусклая пыль, подобно дымке, окутывала их.

Ибрахим (А) взглянул на блестящее лезвие топора, искрящееся и переливающееся на солнечном свету…

Обряды праздничного дня закончились, и язычники, обрадованные и удовлетворенные своими деяниями, вернулись в храм, дабы в конце дня поесть освященной пищи.

Едва только первый из них вошел в храм, как столкнулся с удивительной, неописуемой картиной: множество малых и больших идолов с поломанными руками и ногами были сброшены на землю. Пространство храма окутал странный запах: запах развороченной земли, запах раздавленных под идолами кушаний.

– Кто разрушил наших богов?!

– Кто бы он ни был, несомненно, это – жестокий и несправедливый человек.

– Найдите этого предателя, дабы мы покарали его.

– О, посмотрите! Посмотрите сюда!

Испуганные и вышедшие из орбит глаза язычников устремились в сторону. Один идол был цел! Самый большой идол храма абсолютно не был поврежден! И топор! Топор! Это смертоносное орудие, разрушившее других идолов, было привязано на веревке к шее главного идола.

И тут чей-то голос нарушил ужасную тишину храма:

– Чьих бы рук ни было это дело, он хочет обвинить во всем большого идола. Воистину, неужели мы глупцы и не знаем, что большой идол не может совершить подобное?!

– Ты прав, большой идол не может сделать ничего.

И тут по храму снова прокатился рокот. Уже скоро крики, ругань и стоны идолопоклонников нагнетали в капище атмосферу скандала и мести. Старики и слабые люди плакали. Старухи стонали и посылали проклятия. Молодежь пыталась узнать, кто это сделал.

Некоторые язычники, постепенно собравшись с мыслями, погрузились в размышления, и вскоре один из них воскликнул: