Татьяна Таирова-Яковлева - Мазепа

Идеологом правительства Софьи становится Сильвестр Медведев, ученик белорусского богослова Симеона Полоцкого, который, как мы отмечали, оказал большое влияние на изменения дворцового уклада при царе Алексее Михайловиче. При поддержке Полоцкого Медведев стал «главным справщиком» Печатного двора в Кремле. Именно он разработал идеологическую концепцию, доказывавшую законность власти Софьи. В частности, он написал знаменитое «Созерцание краткое», в котором изобразил царевну спасительницей России в годы стрелецких бунтов. Творение это было одновременно и политическим памфлетом, и серьезным историческим исследованием, основанным на свидетельствах очевидцев.

Одним из главных направлений усилий Медведева было распространение на Руси просвещения. С этой целью еще при жизни царя Федора Медведев открывает славянско-латинское училище, которое должно было стать основой академии (по аналогии с Киево-Могилянской). Голицын поддерживал эти идеи старца («чернец великого ума и остроты ученой», как говорили о нем современники), но патриарх Иоаким выступил категорическим противником. В результате яростной борьбы в 1683 году была закрыта типография в Кремле, после чего украинские типографии становятся единственным местом, свободным от цензуры.

Еще более жесткая борьба разгорелась за будущую академию. Иоаким желал создания чисто церковной школы, без «латинистов» и, по сути, без просвещения. Весной 1685 года в Москву прибыли греки братья Лихуды, которые возглавили кружок «мудроборцев», поддерживаемый патриархом. Вопрос о том, быть или не быть просвещению на Руси, перешел в богословскую плоскость дискуссии о «таинстве евхаристии», до сих пор весьма острой в православии. Позиция Лихудов была категорической. В идеях Медведева они видели не заблуждение, не небольшое отступление от канона, но злостную ересь, заслуживающую строжайшей кары. Осенью 1687 года этот кружок издал книгу, в которой Медведева именовали «иезуитом или униатом», а все украинские сочинения, начиная с катехизиса Петра Могилы, объявлялись еретическими. Лихуды не слишком затруднялись обращением к богословским первоисточникам, полагаясь на то, что «народ здесь неученый, а неученые люди и неистину почтут за истину, если ее украсить цветами красноречия и доводами философии»[224].

Медведев не сдавался. В 1687 году он издает «Книгу о манне хлеба животного», изящно оформленную по нормам эстетики барокко, украшенную стихами, эпиграфами и аллегоричными иллюстрациями и содержавшую детальный разбор трудов Отцов Церкви. Он старался показать, что «мудроборцы» препятствовали развитию науки в России, запрещали «забавляться возле физики и философии»[225].

Разумеется, его идеи были очень близки украинскому православию и лично Мазепе. Обвинение в «ереси», по сути, их тоже затрагивало. Игумен Киевского Кирилловского монастыря Иннокентий Монастырский писал гетману, что работа Лихудов «ни правды, ни мудрости в себе не имеет»[226]. В августе 1688 года Мазепа написал Голицыну, что узнал о богословском споре, проходившем в Москве. Он предлагал прислать «те письма спорные», а он призовет «искуснейших духовных людей» митрополии Киевской, чтобы рассудить эти работы и выдать свое мнение о них[227]. В начале 1689 года Мазепа прислал Голицыну книгу И. Монастырского против «мудроборцев».

Но в условиях, когда борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными приобрела почти открытый характер, Софья не решилась противостоять Иоакиму. Он и так был недоволен ее приверженностью идеям С. Полоцкого, восстановлению доброго имени Никона и другими действиями правительницы[228]. Теперь патриарх открыто обвинил Медведева в покушении на свою жизнь, и правительство Софьи решило пожертвовать своим идеологом. В марте 1689 года старца увольняют с Печатного двора, лишив его тем самым защиты. В преддверии начинавшегося Крымского похода, который был заранее обречен на неудачу, такое предательство Медведева со стороны Голицына должно было стать грозным предупреждением для Мазепы. Он понимал, что в борьбе за власть в Москве Голицын, не задумываясь, пожертвует своим ставленником в Украине. Но, как говорил Гораций, кто предупрежден, тот вооружен.

Глава 5

Крымский поход и переворот Нарышкиных

Второй Крымский поход 1689 года оправдал мрачные предчувствия Мазепы. Выступить «ранней весной», как советовал гетман, так и не удалось из-за медленных сборов русского войска. Правда, на этот раз, благодаря усилиям гетмана, имелась база — Новобогородицкая крепость, от которой и начался поход.

На генеральном совещании в Сумах план Мазепы, изложенный Гордоном (гетман не считал возможным высказывать свое мнение Голицыну лично), был отклонен. Мазепа предлагал по мере продвижения вглубь Крыма через каждые четыре перехода строить у переправ степных рек небольшие крепости с гарнизонами и запасами, где можно было оставлять больных и раненых и обеспечивать себе тыл. Предлагалось также захватить нижнеднепровские турецкие городки[229].

Но Голицын был охвачен идеями покорения Крыма и рвался вперед. У него под командой было около ста тысяч человек, среди военачальников — Л. Неплюев, В. Змеев, А. Шеин, Гордон и другие. Мазепа выступил из Батурина 17 марта, имея 50 тысяч казаков.

24 апреля объединенная армия двинулась к Крыму. 15 мая в урочище Зеленая долина на походный табор напали татары. Неудачные действия думного дьяка Емельянова привели к страшным потерям среди слободских полков[230]. Русские защищались огнем 350 орудий и 112 тысяч мушкетов. Татары дважды прорывали строй, и дважды Мазепа со своей гвардией спасал положение. 17 мая около Черной долины сражение возобновилось. В результате хан отвел войска, и они укрылись за Перекопом[231].

20 мая войско Голицына подошло к Перекопу. Положение было крайне тяжелое. Уже четыре дня армия шла без воды и хлеба. Начавшаяся жара высушила всю траву в степях. Люди и лошади обессилели. Вот когда, видимо, Голицыну вспоминались слова Мазепы, что поход можно предпринимать только ранней весной. Вместо штурма сильных укреплений Перекопа начались переговоры[232]. Не добившись и в них никакого успеха, Голицын, к изумлению татар, 21 мая отступил от города.

Началось тяжелое возвращение, на протяжении которого татары непрерывно нападали на арьергард. Путь до Новобогородицкой крепости пришлось пройти в дыму и гари — татары жгли степь. 24 июня русские и украинские войска разошлись «по домам». Так закончился поход. По своей организации и замыслу он в принципе не мог завершиться победой. Русско-украинские войска бесславно гибли, обеспечивая тылы своим союзникам по Священной лиге.