Владимир Дайнес - Жуков

Дальнейший разговор был прерван приходом в вагон исполнявшего должность командующего войсками округа В.М.Мулина, который сообщил, что Военный совет округа предлагает назначить Георгия Константиновича на должность командира 3-го конного корпуса.

Решения пришлось ждать около месяца. 22 июля 1937 года приказом наркома обороны Жуков был назначен командиром 3-го конного корпуса. Подводя итоги своей деятельности на посту командира дивизии, он отмечал:

«Я проработал командиром дивизии более четырех лет, и все эти годы жил одной мыслью: сделать вверенную мне дивизию лучшей в рядах Красной Армии, самой передовой. В подготовку дивизии было вложено много сил, энергии и труда, чтобы вытянуть ее из прорыва, научить командирские кадры и штабы искусству современной тактики, организации и методам управления подразделениями, частями и дивизией.

Не берусь утверждать, что тогда нами было сделано все. Были ошибки, промахи и просчеты с нашей стороны, но со спокойной совестью могу сказать, что в подготовке дивизии командиры и политработники тогда большего дать не могли, а все, что имели, отдали сполна».[82] Добавим, что многие командиры полков 4-й кавалерийской Донской казачьей дивизии, которую называли «жуковской», стали впоследствии видными военачальниками.

Части 3-го конного корпуса дислоцировались в Минске и его окрестностях. В то время государственная граница с Польшей проходила неподалеку от города, и корпус всегда должен был находиться в полной боевой готовности. Жуков с головой окунулся в новую работу. Он, по уже установившейся традиции, начал знакомиться с состоянием дел во всех частях корпуса на местах. Сразу стало ясно, что в связи с арестами резко упала подготовка командно-политических кадров, у командиров понизилась требовательность к себе и подчиненным и, как следствие, ослабла дисциплина и служба всего личного состава. «В ряде случаев демагоги подняли голову и пытались терроризировать требовательных командиров, пришивая им ярлыки „вражеского подхода“ к воспитанию личного состава, — писал Жуков. — Особенно резко упала боевая и политическая подготовка в частях 24-й кавалерийской дивизии. Дивизия стояла в районе города Лепель, и ее жилищно-бытовая и учебная базы были еще далеки от завершения. На этой основе возникало много нездоровых настроений, а ко всему этому прибавились настроения, связанные с арестами командиров. Находились и такие, которые занимались злостной клеветой на честных командиров с целью подрыва доверия к ним со стороны солдат и начальствующего состава. Пришлось резко вмешаться в положение дел, кое-кого решительно одернуть и поставить вопрос так, как этого требовали интересы дела. Правда, при этом лично мною быт в ряде случаев допущена повышенная резкость, чем немедленно воспользовались некоторые беспринципные работники дивизии. На другой же день на меня посыпались донесения в округ с жалобой к Ф.И.Голикову, письма в органы госбезопасности „о вражеском воспитании кадров“ со стороны командира 3-го конного корпуса Жукова».[83]

Вскоре Жукову поступил доклад от командира 27-й кавалерийской дивизии В.Е.Белокоскова о том, что в дивизии резко упали дисциплина и вся служба. На вопрос Жукова, что делает лично командир дивизии, тот сообщил, что его сегодня вечером разбирают в парторганизации, а завтра наверняка посадят в тюрьму. Жуков решил немедленно выехать в дивизию и разобраться в сложившейся обстановке. В.Е.Белокосков поразил Жукова своим внешним видом: он был чрезмерно бледен, под глазами залегли темные впадины, губы нервно подергивались после каждой фразы. На вопрос, что с ним случилось, Василий Евлампиевич ответил, что сейчас на партийном собрании его будут исключать из партии, и он приготовил узелок с бельем.

Информацию на собрании делал секретарь дивизионной партийной комиссии, который поведал, что Белокосков был в близких отношениях с «врагами народа» Д.Сердичем, Н.А.Юнгом, И.П.Уборевичем и другими, а потому не может пользоваться доверием партии. Кроме того, Белокосков недостаточно чутко относится к командирам, политработникам, слишком требователен по службе. Обсуждение заняло около трех часов. Никто в защиту Белокоскова не сказал ни одного слова, и дело шло явно к исключению его из рядов партии. Исполняющий должность комиссара корпуса Новиков по существу поддержал выступавших и сделал вывод, что Белокосков не оправдал звания члена партии. Г.К.Жуков, внимательно выслушав выступающих, попросил слова и довольно резко сказал: «Я давно знаю Белокоскова как честного коммуниста, чуткого товарища, прекрасного командира. Что касается его служебной связи с Уборевичем, Сердичем, Рокоссовским и другими, то эта связь была чисто служебной, а, кроме того, еще неизвестно, за что арестованы Уборевич, Сердич, Рокоссовский, так как никому из нас неизвестна причина ареста, так зачем же мы будем забегать вперед соответствующих органов, которые по долгу своему должны объективно разобраться в степени виновности арестованных и сообщить нам, за что их привлекли к ответственности. Что касается других вопросов, то это мелочи и не имеют принципиального значения, а товарищ Белокосков сделает для себя выводы из критики».[84]

После выступления командира корпуса никто больше не стал брать слова, и на партийном собрании было принято решение «предложить В.Е.Белокоскову учесть в своей работе выступления коммунистов». «Когда мы шли с партсобрания, я видел, как Василий Евлампиевич украдкой вытер слезы, — отмечал позднее Жуков. — Я считал, что он плакал от сознания того, что остался в партии и может продолжать в ее рядах работу на благо народа, на благо нашей Родины. Я не подошел к нему, считая, что пусть он наедине переживет минувшую тяжелую тревогу за свою судьбу и радость душевную за справедливость решения партийной организации».[85]

Вмешательство Георгия Константиновича спасло жизнь добросовестному и умному командиру Красной Армии. В годы Великой Отечественной войны он стал одним из главных организаторов автомобильной службы и снабжения войск. После войны Василий Евлампиевич был заместителем начальника Тыла Вооруженных Сил, заместителем министра Вооруженных Сил (военного министра, министра обороны) по строительству и расквартированию войск.

За семь месяцев пребывания в должности командира 3-го конного корпуса Жуков смог возродить его репутацию как одного из лучших соединений Белорусского военного округа. Части корпуса успешно действовали на окружных маневрах, которые были проведены осенью 1937 года под руководством нового командующего войсками Белорусского военного округа командарма 1-го ранга И.П.Белова (вскоре его постигла та же трагическая участь, что и предыдущих командующих, — он был арестован как «враг народа»). Кстати, вместе с наркомом обороны К.Е.Ворошиловым и начальником Генерального штаба Б.М.Шапошниковым на маневрах в качестве гостей присутствовали генералы и офицеры немецкого Генерального штаба.