Владимир Качан - Аплодисменты после…

И наступила минута финальной песни: «Когда твой друг в крови, будь рядом до конца. Но другом не зови – ни труса, ни лжеца!»

Про спектакль МТЮЗа «Три мушкетёра» уже всё сказано, отпето и полузабыто. Но для тех, кто этот спектакль любил и ходил на него не один раз – вот пара фотографий оттуда, из того прошлого, которое можно было бы вычеркнуть из памяти, да всё никак не вычёркивается, люди напоминают

Я пел так, как никогда и ничего больше не спою. И ребята подхватывали припев так же. Мы были разными: хорошими, плохими, иногда подлыми и лживыми – артистами, словом, – но всё лучшее, что в нас было, мы вложили в тот спектакль и в ту прощальную песню. Как мы были красивы, как благородны в эти три минуты! И весь зал вместе с нами! «Ни труса, ни лжеца! – прокричал я последние слова, весь дрожа, и добавил от себя: – И всё!!!»

Всё – это всё в прямом смысле. Прощайте все!

И, близоруко таращась в зал сквозь пелену слёз – и тоски и восторга одновременно, – я вдруг увидел, как первые ряды встали, а за ними и все остальные, и добрая половина из них стала вытирать глаза и вынимать носовые платки. И в эту секунду я понял смысл своей профессии, что она не просто лицедейство, она – вот для этого; я вдруг всем, что есть во мне, почувствовал на несколько секунд счастье – что всё не напрасно, не зря…

Минут десять они ещё хлопали, благодарные нам за своё собственное благородство и красоту…

Всё это было будто вчера. Поэтому сейчас мы обойдёмся без грустных глаголов в прошедшем времени – «было», «был» и др.

Двадцать лет спустя

Наш Портос стал инвалидом от тяжелой болезни и теперь редко появляется на этой даче. Но всё же иногда, хоть и с протезом, садится за руль и приезжает. У него два сына-красавца, жена-художница и ещё огромный дог (ну не с болонкой же гулять Портосу, это скорее Арамису подходит). Вот, кстати, и Арамис идёт по этому же дачному посёлку, он живёт тут же, неподалёку. У него, правда, не болонка, а карликовый пудель, но это где-то рядом… Арамис ушёл на пенсию, поэтому большую часть года проводит именно на даче, а там его основное занятие – рыбалка. Ещё у него там большая библиотека детективов. Потому, вероятно, что интрига и действие с захватывающим сюжетом всегда были слабостью и того Арамиса – из Дюма. А ещё он выращивает цветы и гордится идеальным газоном на своём участке (не иначе как утончённый вкус Арамиса и тут помог).

Дача д’Артаньяна тоже рядом. Он наведывается сюда летом со своей женой, королевой Анной Австрийской, и сыном. Королеву часто можно застать ползающей по своему скромному огороду в попытках возделывать сельскохозяйственные культуры, потому что д’Артаньяну с сыном нужны витамины. Лучше всего ей удаются лук, петрушка и кабачки, потому что они практически растут сами, лишь бы поливали… В семье д’Артаньяна тоже есть собака, овчарка. Интересно, что собаки вполне соответствуют склонностям героев знаменитого романа, которые совпадают со склонностями артистов, их сыгравших. Сами посудите: дог Портоса, карликовый пудель Арамиса и овчарка д’Артаньяна. И не только собаки… Не думайте, я не забыл про Атоса. Вы будете смеяться, но его дача тоже здесь, по соседству с д’Артаньяном, буквально через дом. Чаще всего Атос на даче один, потому что его жена очень занята на работе и приезжает редко. У Атоса нет собаки, у него попугай. Теперь смотрите: ведь граф де ла Фер был тоже весьма одинокой фигурой, и у него тоже вполне мог бы быть попугай: надо же с кем-то разговаривать хоть иногда… Наш Атос с успехом выращивает овощи, у него растут помидоры и огурцы, которыми можно справедливо гордиться. Так же как и баней, которую Атос построил сам, своими руками.

Вы можете подумать, что я вру, но, как воскликнул бы д’Артаньян: клянусь честью! – де Жюссак тоже тут. Первый дуэлянт кардинала построил не только баню, но и весь дом своими руками. Оказалось, что он на все руки мастер; практика показала, что шпага – далеко не самый полезный инструмент в нашей жизни, что рубанок и молоток – для выживания лучше. Ну-с, никого не забыл? Ну как же! Как я мог не упомянуть про Констанцию Бонасье! Всё-таки первая любовь первого мушкетёра! Тем более что её шесть соток буквально в двух шагах от его. Констанция бывает тут редко: много хлопот в городе, театр, а кроме того, у неё магазин… Надо будет спросить как-нибудь: не французской ли одеждой её магазин торгует? Это было бы совсем грациозно!..

Даже одна из кармелиток Бетюнского монастыря с редчайшей фамилией Иванова проживает на даче тут же. Ну и де Тревиль, конечно. Только уже из кино. Лев Дуров опять-таки здесь, а не где-нибудь ещё. С ним, с Тревилем, дружит д’Артаньян, что совершенно логично. Капитан королевских мушкетёров и должен питать слабость к своему протеже, не с семьёй же Бонасье ему дружить, хотя их дача и ближе…

Ну! Как вам нравится эта цепь случайностей?.. Самое интересное, что всё это чистая правда, а выглядит так, будто я всё специально придумал. Удивительно, но факт: всё мушкетёры – садоводы и другие действующие лица того спектакля (кроме Дурова, конечно, но и он попал в эту палитру, потому что де Тревиль) собрались через годы в одном месте, недалеко от Сергиева Посада; в местечке под уютным, вполне бытовым и незамысловатым названием «Садовое товарищество „Актёр“». И это доказывает нам, что у Провидения – своё специфическое чувство юмора…

Часто люди, видевшие тот спектакль, спрашивают меня о нём. Я досадливо отмахиваюсь, будучи убеждённым в том, что прошлое, каким бы оно ни было прекрасным, пусть останется в прошлом. Оглядываясь назад, рискуешь споткнуться. И в этой книге я хочу наконец попрощаться с прошлым навсегда. Без слёз и сожалений, улыбаясь ему вслед тепло и благодарно.

Эпилог

…тепло и благодарно. Но это касается не только того спектакля, да и вообще всего, чему в прошлом можно было радоваться, и всего того, чего приходится стыдиться. И сожалеть, что нельзя вернуть тот эпизод, тот поступок, те твои слова – всё то, что хотелось бы исправить, но уже невозможно. И это прошлое – и радостное, и постыдное – остаётся там, в тумане времени. Однако с учётом того, что было, можно ведь сегодня жить иначе и стараться не обижать людей, не повторять скверных ошибок и не наступать на те же самые грязные грабли. И то, что скрыл туман времени – личное дело каждого: у кого скелет в шкафу, у кого там же – кукла Барби, у кого старые фотографии и смятые письма, а кто-то навсегда запер свой шкаф, а ключ выбросил.

Название этой книги «Аплодисменты после» – похоже, правильное, отвечающее содержанию, но не полное. Потому что действующие лица этой книги – действуют. По-прежнему действуют на наше воображение, наши чувства, наши привязанности и антипатии. Они продолжают жить с нами, и всякий раз, когда нам удаётся встретиться с ними на экране, в книге и в чьём-то живом рассказе – мы с радостью ещё и ещё раз аплодируем им, понимая, что каждый из них сделал нашу жизнь богаче и праздничнее.