Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Во время первых выборов в бундестаг выиграли приверженцы рыночной экономики. ХДС — ХСС, СДП и малочисленная Немецкая Партия образовали федеральное правительство. Конрад Аденауэр стал бундесканцлером. Ни для кого не стало сюрпризом назначение Эрхарда на пост министра экономики.

В качестве министра экономики он стал легендой уже во время своего нахождения в должности. Это произошло потому, что современники Эрхарда стали в то время свидетелями небывалого подъема экономики совершенно неожиданных темпов и масштабов. Успехи производства наступали друг другу на пятки. Федеративная республика стала чемпионом мира по экспорту и третьей по значимости промышленной нацией. Послевоенная Германия поднималась из руин с невиданной скоростью и сразу же к высочайшим достижениям. Высокая продуктивность, стабильные цены и постоянно снижающийся уровень безработицы обеспечили устойчивое и неуклонно растущее благосостояние нации. Немцы были в изумлении и едва могли этому поверить. Слава «немецкого экономического чуда» обошла весь мир. Людвиг Эрхард вплоть до сегодняшнего дня считается отцом этого чуда.

Но чудеса не приходят с небес, обычно они имеют исключительно земные причины. Это хорошо знал Людвиг Эрхард. «Мы не верим в чудеса и не должны их ждать». — провозгласил он уже в 1948 году. Эрхард не любил термин «экономическое чудо». Он постоянно отрицал его. «Я не могу допустить, чтобы говорились такие слова. — заявлял он в 1954 году, — поскольку то, что происходило в Германии последние шесть лет, может быть названо как угодно, по только не чудом. Это последствия честных стараний целого народа, который согласно принципу свободы получил право вновь применить человеческую инициативу, свободу и энергию».

И Эрхард был прав. Подъем был не чудом, а результатом тяжелой работы, изобретательского таланта и старания множества людей. Заслуга Людвига Эрхарда была в том, что он создал соответствующие условия для этого, и результаты превзошли все ожидания. Он смягчил условия и пользу свободной конкуренции и рыночного хозяйства. Результат опять превзошел все ожидания. Концепция социальной рыночной экономики одновременно обеспечила смягчение многих социальных трудностей свободной конкуренции, значительно сгладилась напряженность между рынком и идеей социальной защиты.

Конечно же, концепция социального рыночного хозяйства была претворена в жизнь и создана не одним Эрхардом. Ее поддержала либеральная «фрейгбергская» школа, представители которой группировались вокруг Вальтера Ойкена и Вильгельма Рёпке, а также такие крупные экономисты, как Александр Рюстов и Альфред Мюллер-Армак. Именно последний, ставший позже заместителем Эрхарда в министерстве экономики, был автором термина «социальная рыночная экономика». Все это не умаляет заслуги Эрхарда, как и то, что многие основополагающие для социальной рыночной экономики мероприятия проводились против его воли или уже после его отставки. Так, в 1957 году Эрхард до последнего сопротивлялся автоматической подгонке пенсии к обшей сумме заработной платы, которая должна была быть профинансирована позднее. Он считал подобное решение ложным, не только в контексте демографической проблемы, но и потому что опасался излишнего социального регулирования экономики: «Ничто, — предупреждающе поднимал он вверх указательный палец, — не является более асоциальной вещью, чем так называемое “государство всеобщего благоденствия”, которое усыпляет ответственность индивидуума и его личные успехи». Если бы мы в то время послушались Эрхарда, сегодня не велись бы дебаты вокруг пенсионной реформы и социального государства. Но в таком случае Эрхард вряд ли бы смог похвастаться настолько высокой популярностью, какой он обладал в те времена.

Для немцев министр экономики Эрхард был не только отцом, но вместе с тем и олицетворением «экономического чуда», ставшим плотью символом благосостояния. Полные формы министра экономики хорошо сочетались с тенденциями времени. После лишений и голодных лет послевоенного времени большинство жителей Западной Германии в 1950-е годы снова с удовольствием начали набивать себе желудки. Наибольшим уважением пользовались жирные блюда, такие как свиная ножка или торт со взбитыми сливками. В стране начался настоящий культ еды. Жирок на животе не осуждался, напротив, он наглядно демонстрировал, что человек «кое-чего добился». Поэтому, называя Людвига Эрхарда «толстяком», немцы выражали свое доброе к нему отношение.

При этом надо заметить, что Эрхард вовсе не был толстяком: при росте 1,76 метра его вес колебался между 77 и 82 килограммами. Однако круглое лицо, высоко поднятые плечи и короткая плотная шея, исчезающая под хорошо выраженным двойным подбородком, обеспечили ему такое прозвище. Однако по этому поводу Эрхард никогда не беспокоился.

Настолько же символичным атрибутом внешности Эрхарда была дымящаяся сигара. Для многих современников сигарный дым, сопровождавший Эрхарда, символизировал дымящие заводские трубы стремительно растущей немецкой промышленности. Людвиг Эрхард был страстным курильщиком. В день он выкуривал от 10 до 15 сигар, к глубокому сожалению его жены госпожи Луизы. Между тем курить он начал в 1930 году именно благодаря ей, госпожа Эрхард считала, что курить сигары — «это очень уютно». Британская газета «Daily Mail» однажды назвала Людвига Эрхарда «немецким Черчиллем». Немецкая сигарная индустрия подхватила эстафетную палочку и гордо сообщила потребителям, что Черчилль выкурил за 60 лет 22 километра сигар, а Эрхард 21.5 километра всего за какие-то 27 лет. Сигары Эрхарда назывались пышно, например, «Черная мудрость» или «Немецкое единство». Эрхард не отдавал предпочтение какой-то особой марке сигар, он курил то, что было под рукой. С 1948 года ему редко приходилось самому покупать себе сигары, и местные, и иностранные поклонники заваливали его замечательными сигарами в знак высокого уважения. Они были уверены в том, что подарок будет к месту, Эрхарду тяжело давался отказ от удовольствия выкурить порцию хорошего табака.

Эрих Менде, бывший с 1963 по 1966 год министром по общенациональным вопросам и вице-канцлером в правительстве Эрхарда, однажды даже был вынужден аккуратно намекнуть шефу, что не приличествует проводить обход почетного караула бундесвера с сигарой в зубах. Бывший офицер и кавалер рыцарского креста Менде строго следил за подобными проявлениями военного этикета. В пленарном зале бундестага тоже царил строгий запрет на курение. Так что Эрхард часто был вынужден поспешно тушить сигару в кадке с комнатной липой перед тем, как войти в зал.

На подобные человеческие слабости Людвига Эрхарда немцы охотно смотрели сквозь пальцы, ведь он был их маскотом[11], талисманом Федеративной республики. Он являл собой девиз, ставший жизненной философией целого поколения: «Благосостояние для всех!»