М.И. Владимиров - М. В. Фрунзе. Военная и политическая деятельность

Утром 28 апреля войска Южной группы Восточного фронта перешли в контрнаступление. В первые же дни они достигли на направлении главного удара крупных успехов, разгромив противостоящие соединения колчаковцев. Уже 30 апреля командир 6-го белогвардейского корпуса генерал Сукин шифровкой доложил командующему Западной армией, что обе дивизии корпуса разбиты{128}. Далее Сукин писал: "…в погоне за территорией мне приказано было, вопреки моим докладам… заставить части корпуса умереть, что ими выполнено с доблестью и мужеством. Докладывая об изложенном, прошу произвести расследование, так как считаю, что гибель корпуса есть преступление государственное…" Битый белогвардейский генерал упомянул о "доблести и мужестве" лишь для красного словца. Ведь в той же шифровке он сообщил, что "…все влитые в последнее время пополнения передались красным и даже принимали участие в бою против нас"{129}.

В те же дни была разгромлена и 6-я дивизия 3-го корпуса Западной армии. Для развития успеха М. В. Фрунзе 1 мая 1919 г. приказал ударной группе в тесном взаимодействии с правофланговыми соединениями 5-й армии "…продолжать самое энергичное и быстрое наступление… в целях выхода во фланг и тыл Бугурусланской группы противника". Кроме того, 5-я армия получила задачу использовать передаваемые на усиление две бригады 2-й дивизии "…для развития самых энергичных действий в охват правого фланга и в тыл 4-й Уфимской дивизии противника с целью не только остановить его нажим на юг, но путем окружения уничтожить его"{130}.

Упомянутые выше две бригады формируемой 2-й дивизии (резерв Южной группы) Фрунзе вначале намеревался использовать для развития успеха на главном направлении, чтобы перехватить пути отхода основных сил Западной армии. Однако командование Восточного фронта, считая главной задачей сдерживание продвижения противника, потребовало, чтобы резерв Южной группы был направлен на левый фланг 5-й армии, поскольку там дивизии правофлангового (2-го Уфимского) корпуса Западной армии продолжали теснить советские войска.

М. В. Фрунзе, конечно, выполнил требование фронтового командования, но в разговоре с начальником штаба фронта по прямому проводу 2 мая, касаясь продвижения частей 2-го корпуса колчаковцев к югу, сказал: "…я, несмотря на всю тревогу по этому поводу фронта, никогда не считал опасным, а напротив, даже желал более глубокого продвижения противника в этом направлении. ‹…› К сожалению, противник, как я и предполагал, заблаговременно стал отходить… В отношении ваших дальнейших предположений и вообще всего разыгрывания операции я являюсь самым настойчивым противником отжимания и оттеснения противника и все время провожу идею глубокого охвата, даже иногда с некоторым риском"{131}. Так объяснил Фрунзе сущность своих расхождений с командованием фронта по вопросу о задачах начавшейся наступательной операции и способах их решения. В соответствии со своим замыслом М. В. Фрунзе издал приказ, в котором говорилось: "Требую от всех армий самой кипучей энергии, быстроты и смелости при выполнении поставленных им задач, памятуя, что при создавшейся обстановке только в таких действиях залог нашего полного успеха"{132}.

Несмотря на распутицу, боевые действия на Восточном фронте приобрели напряженный и динамичный характер. Противник не сумел правильно оценить масштабы и силу контрнаступления Южной группы. Более того, ослепленный прежними успехами, Колчак приказывал "…все большевистские войска, сбившиеся в районе Самара, Оренбург, Уральск, окружить и уничтожить"{133}. Для выполнения этой задачи создавались две временные армейские группы: в районе Бугульмы из 2-го и 3-го корпусов (под командованием генерала Войцеховского) и в районе Белебея из остатков 6-го корпуса и выдвигаемого к Белебею резервного 1-го корпуса (под командованием генерала Каппеля). Группа Войцеховского должна была наносить по наступавшим советским войскам контрудар с севера, а группа Каппеля — с востока, по их правому флангу.

М. В. Фрунзе обладал удивительным умением предвидеть, как будут развиваться события. Но это предвидение всегда основывалось на глубоком и всестороннем анализе обстановки, знании сильных и слабых сторон противника, его стратегии и тактики.

2 мая, обратив внимание начальника штаба Восточного фронта на необходимость создания заслона со стороны Белебея, Фрунзе сказал: "При всей слабости противника в этом районе в данное время, я именно отсюда или из района восточнее Бугульмы ожидаю удара в общем направлении на Бугуруслан, во фланг нашей 5-й армии"{134}. И он оказался прав. Уже 5 мая Фрунзе сообщил командующему фронтом: "…по полученным сведениям от перебежчиков и пленных, части корпуса Каппеля выступили из района Златоуста на Уфу"{135}.

Разработанный Фрунзе план разгрома Западной армии путем глубокого охвата ее главных сил был безупречен. Искусно была осуществлена подготовка операции. Однако претворение в жизнь данного замысла затрудняло то обстоятельство, что командование Восточного фронта на первой: этапе контрнаступления считало главным отражение натиска противника. Исходя из этого, оно усиливало ведущие фронтальные бои войска за счет ослабления ударной группировки, предназначенной для осуществления глубокого охвата Западной армии. К тому же, стремясь как можно скорее остановить и оттеснить противника, фронтовое командование требовало, чтобы ударная группировка направляла основные усилия не столько в оперативный тыл противника, сколько непосредственно во фланг наступавших корпусов Западной армии.

Взгляды вышестоящего командования и М. В. Фрунзе на способы ведения успешно начавшейся наступательной операции существенно различались. Так, 1 мая командующий фронтом С. С. Каменев требовал "резко подать на север" ударную группу, как можно скорее помочь 5-й армии, с тем чтобы ее наступление ускорило овладение Бугурусланом, а затем продвижение от Бугуруслана на север{136}.

В распоряжениях фронтового и Главного командования явно ощущалось сомнение в том, что Южная группа способна разгромить Западную армию противника. Проявлялась излишняя опека над всеми решениями и действиями Фрунзе, ослаблялась Туркестанская армия, предназначавшаяся, по замыслу Фрунзе, для осуществления глубокого охвата главных сил Западной армии. (В начале мая на усиление 5-й армии была передана и 73-я бригада 25-й дивизии.) Начальник штаба Восточного фронта П. П. Лебедев в разговоре с М. В. Фрунзе признал: "…теперь мы нажимаем на выдающуюся часть противника, т. е. попросту выпираем его…"{137}

Свою точку зрения на развитие операции М. В. Фрунзе изложил 3 мая: "…мне лично представлялось бы не особенно желательным движение частей Туркармии на Бугульму.