Михаил Болтунов - Кроты ГРУ в НАТО

И вот уже Любимов, приехавший Сверлову на замену, попал под подозрение.

Теперь каждой стороне предстояло доказывать обратное: Любимову— что он истинный работник Министерства мор-флота, а контрразведке — что Любимов есть махровый шпион, натянувший шкуру торгового моряка.

Один неизвестный разведчик, сам в прошлом «крыше-вик», написал на эту тему стихи. И пусть они в художественном плане весьма незатейливы, зато отражают суть работы:

У разведки необычный к «крыше» фирменный подход.

«Крыша» — щит ее публичный,

Но к тому же груз забот.

Чтобы щит был не дырявый,

Мог надежно защищать,

Надо «крышу», Боже правый,

Как свои пять пальцев знать.

Контрразведка быстро взвесит

Всех, на ком тулуп не свой.

Ищет тех, кто ни бельмеса

По работе «крышевой».

Что ж, верно подметил поэт— «крышу» надо знать как свои пять пальцев». И это прекрасно понимал Любимов.

В те годы Советский Союз, а точнее Министерство морского флота, работал с несколькими крупными французскими компаниями. Первой среди них была частная компания «Мори», названная по имени своего хозяина. Она обслуживала торговые операции советских судов Северного, Балтийского, Черноморского пароходств и даже Дальневосточного морского пароходства, если его суда заходили в порты Франции.

Компания «Мори» выполняла большой объем работ — она вела погрузочно-разгрузочные работы, обслуживала суда во время пребывания их в порту— поставляла продукты, снабжала питьевой, пресной водой, электроэнергией, топливом. На этом зарабатывала солидные деньги и была очень заинтересована в развитии коммерческих связей с Советским Союзом.

Как только Любимов появился на пороге компании «Мори», он был любезно принят коммерческим директором господином Панатье. Тут же для удобства работы к нему приставили господина Женебреля. Это был весьма внимательный и обходительный чиновник, который всюду следовал за представителем Минморфлота СССР. Любимов на север Франции, в Булонь, и Женебрель туда же. Любимов на юг, и Женебрель тут как тут— готов помочь, услужить, показать порт, познакомить с начальником.

В общем, в принадлежности внимательного учтивого господина Женебреля к спецслужбам сомнений не было. Так они и существовали, изучая друг друга в портах, на переговорах, в деловых поездках. Что поделаешь, у каждого своя работа.

Понемногу войдя в курс дела, изучив не только компанию «Мори», но и их конкурентов, Виктор Любимов заметил некоторую странность. Оказалось, тарифы на все виды работ у этой компании значительно выше, чем у других фирм. Любимов подготовил предложения в Министерство, провел переговоры с представителями нескольких крупных компаний. Оказалось, они готовы работать по более низким ценам, лишь бы получить свой кусок пирога. А кусок — солидный. Торговый флот Советского Союза был крупнейшим в мире.

После этого Любимов от имени Министерства предложил компании «Мори» сделать скидки на свои работы, иначе… В фирме работали опытные специалисты, они знали, что такое «иначе». Представители компании скрепя сердце дали свое согласие.

Странно, но после такого коммерческого провала представитель компании «Мори» господин Женебрель потерял интерес к Любимову. Случайность? Кто знает. А может, дело в другом— французская контрразведка стала убеждаться в профессионализме советского представителя. Какой он разведчик, если отобрал у крупнейшей французской фирмы солидный валютный куш?

Вторая компания, «Женераль Трансатлантик», также сотрудничала с Советским Союзом. Она имела соглашение на обслуживание пассажирских судов на линии Ленинград — Гавр. Суда заходили в Лондон, в порты Скандинавии.

Эта компания была государственной, имела солидные капиталы, высокое положение. Достаточно сказать, что руководителя компании назначал лично Президент Франции.

В этой компании Любимову приходилось контактировать с господином Толстым. Толстой был отпрыском великого русского рода и поэтому смотрел свысока на советского представителя. Он прекрасно знал как русский, так и французский языки, но вот в морских делах был не силен. На том, собственно, и «прокололся».

А случилось это так. Во Франции шли переговоры, в которых с французской стороны принимал участие сам президент компании, с советской — высокие представители Минморфлота: начальник управления внешних сношений, коммерческого управления. Толстой присутствовал как помощник президента компании и одновременно переводчик.

В какой-то момент переговоров на вопрос советского представителя президент компании затруднялся ответить. Суть была в деталях, и президент обратился к Толстому. Тот растерянно молчал. Тогда заговорил Любимов. Он извинился и дал справку президенту по его же компании.

Переговоры продолжились.

Однако вскоре сложилась аналогичная ситуация. Толстой опять был не в курсе. Пришлось Любимову с извинениями вновь консультировать французов.

А когда в третий раз Толстой не знал, что сказать, разъяренный президент компании, обернувшись к нему, бросил: «Дурак!»

Возможно, гости из Москвы и не поняли реплики президента, Любимов же сделал вид, что не понял.

Через две недели Толстого отправили из Франции представителем компании на Багамские острова. Как говорят, с глаз долой.

Разумеется, об этом «пассаже» на переговорах узнала контрразведка. Трудно сказать, поверила ли КРО окончательно в Любимова — торгового моряка-чиновника, но в том, что он профессионал своего дела, — убедилась.

Осенью посол СССР во Франции Виноградов и представитель Министерства морского флота Любимов были приглашены на Церемонию инаугурации нового французского лайнера «Франция». Вечером, во время торжественного обеда, посол подозвал Любимова и приказал срочно вылетать в Бордо, где терпел бедствие наш танкер «Нефтегорск».

Через несколько часов Виктор Андреевич был уже в дирекции порта Бордо, откуда осуществлялась связь с танкером. Он взял на себя переговоры с капитаном танкера и французскими спасательными службами.

Обстановка была сложной. После разгрузки нефтепродуктов Танкер в балласте направлялся в Черное море. Сильно штормило. На борту был французский лоцман. Капитан танкера отпустил лоцмана раньше времени, до конца проводки узким каналом. Это была роковая ошибка. Через четверть часа, не заметив в темноте и в набегавших волнах очередную вешку, он не дал команду рулевому и танкер с ходу выскочил на зыбкую песчаную «банку». Попытки снять корабль с мели не удались. Танкер еще глубже погружался в песок.