Борис Розенфельд - Пространства, времена, симметрии. Воспоминания и мысли геометра

Кроме убийственной летней жары, другой ашхабадской напастью была "пендинка" - язвочки от укусов комаров, которые могли обезобразить человека на всю жизнь.

В феврале 1943 г. в Ашхабаде несколько дней подряд шел дождь, что было чрезвычайной редкостью. Многие ашхабадские дома, построенные из необожженной глины "поползли" и стали разваливаться. Погибло несколько человек.

Гораздо более опасными были землетрясения. На месте обширной площади перед республиканской библиотекой был православный собор, который обвалился во время землетрясения в 1928 г. Я уже упоминал. что находившиеся в этом районе города Ниса и Наса были разрушены землетрясениями.

Особенно трагическим было ашхабадское землетрясение 1948 г., которое почти полностью разрушило город. Те, которые пережили это землетрясение, называли его "кровавым адом". При этом землетрясении погиб А.П.Поцелуевской, который учил меня персидскому языку, его жена и старший сын.

"Седлай коня, взнуздай коня"

Я был знаком с редактором газеты "Совет Туркменистаны" Мэ'ти Косаевым. Он знал, что я пишу стихи, и попросил меня перевести с туркменского стихотворение местного поэта для сборника, который Косаев готовил к печати. Он дал мне подстрочный перевод. Я перевел это стихотворение под названием "Туркменистан милый мой" и оно было напечатано в сборнике. К сожалению сборник у меня не сохранился, помню только первые слова: "Седлай коня, взнуздай коня!".

"Души моей тоска"

Приведу еще одно стихотворение написанное мной в Ашхабаде.

Под московским небом светлокрасным

Разговор бесцельный мы вели.

Были губы ваши так прекрасны,

А слова обидные так злы.

Дождик лил, холодный и противный,

По асфальту мокрому скользя.

Оглядев знакомую картину,

Понял я, что дальше так нельзя.

Из-за туч еще грозились беды,

Мир привычный таял на глазах.

Я сказал тогда себе: уеду

И накинул на плечи рюкзак.

Я уеду, чтобы вас не видеть,

Я уеду, чтобы вас забыть,

Чтоб любовь гремящей далью выбить,

Чтобы чувство временем забить.

Я пройду под небом Туркестана,

Я пройду по знойному песку,

И под солнцем, жгущим неустанно,

Я сожгу души моей тоску.

И, быть может, отразившись в Вахше,

Встретив эхо Гималайских гор,

Я забуду очи злые ваши,

Ваших губ презрительный укор.

И в стране огромной и просторной,

где леса и люди так редки,

Вспоминаю вечер этот вздорный

На углу асфальтовой реки.

Вспоминаю я не спор бесцельный

И не ваши гордые уста

Вспоминаю улиц строй бесценный

И трезвон трамваев по мостам.

Понял я, но слишком только поздно,

Что важнее девушки одной

Город, где впервые жизнь я познал,

Незабвенный город мой родной.

Плавал я в холодных здешних реках,

На языках странных говорил,

Угощал Восток меня чуреком

И вино некрепкое дарил.

Но в ветвях тропического сада

И в просторах выжженной земли

Вижу все высокие фасады,

Площадей гремящие углы.

Если еду на верблюде важном,

Об одном я думаю с тоской:

Так троллейбус новый двухэтажный

Вез меня по улице Тверской.

А когда в недвижный жар полдневный

Крик осла терзает здесь базар,

Вспоминаю снова север нервный,

И такси московских тормоза.

Верю я, мечта моя свершится,

Верю я, не вечен мой полон.

Я вернусь в любимую столицу

Под родной гремучий небосклон.

Буду я бродить, как угорелый,

Чтоб во все кварталы мне поспеть,

Буду плакать: здание сгорело,

Новостройкам новым песни петь,

Я дойду до самых стен кремлевских,

Отражусь в Москва-реки глади,

Площадей звенящих отголоски

Отзовутся праздником в груди.

И когда почувствую опять я,

Что кругом - родимая Москва,

Упадет злосчастное заклятье

И сгорит души моей тоска.

Возвращение в Москву

Но для того, чтобы попасть в Москву, был необходим вызов. И тут меня выручила моя "палочка-выручалочка" - МЭИ. Я написал в МЭИ, что окончил четыре с половиной курса и хочу закончить институт. Мне прислали вызов и в мае 1943 г. я уехал в Москву. Я надеялся работать на кафедре математики МЭИ и одновременно учиться на последнем курсе, а в дальнейшем решать математические задачи, связанные с электротехникой.

Глава 8. МВТУ (1943-1944) Работа в Москве

Я приехал в Москву в мае 1943 г. Мои родители уже вернулись из Кирова.

МЭИ находился в новом здании в Лефортове. Я оформился в качестве студента 5-го курса Электромеханического факультета и пришел на кафедру математики с просьбой принять меня преподавателем. Заведующий кафедрой профессор Бессонов обещал принять меня на кафедру. Однако через несколько дней заведующим кафедрой стал профессор Виктор Иосифович Левин. Он, по-видимому, решил, что ему не нужен математик, разбирающийся в электротехнике, и отказал мне.

Надо было искать другую работу. На кафедре математики МЭИ мне сказали, что в МВТУ имеются вакансии на кафедре математики и дали номер телефона заведующего кафедрой А.П.Юшкевича. Я позвонил и он попросил меня приехать к нему. Я произвел на него хорошее впечатление и был принят на кафедру ассистентом Так как главной моей целью в это время было завершение докторской диссертации, от плана окончания МЭИ пришлось отказаться.

В это время Виктор Владимирович Немыцкий пригласил меня на кафедру математики Московского Авиационного Технологического Института (МАТИ), которой он руководил и я один семестр работал в двух институтах, но в конце концов предпочел остаться в МВТУ.

МВТУ находился в том здании на 2-й Бауманской (Коровьем Броде), мимо которого я проходил каждый день, когда учился на младших курсах МЭИ.

В МВТУ мне поручили вести упражнения по математике в нескольких группах 1-го курса. В одной из этих групп учился внук В.Ф.Кагана Гриша Баренблатт.