Фрунзик Мкртчян. «Я так думаю…» - Кора Давидовна Церетели
Алла Сурикова:
Фрунзик не любил дубли. Мы же с оператором, страхуясь, снимали обязательно два-три дубля (советская пленка – самая ненадежная пленка в мире – могла в любом месте дать брак). Лишь в одной сцене Мкртчян был неумолим к себе и требователен к нам – в сцене прихода его героя к новой молодой жене.
Сцена заканчивалась долгим поцелуем.
Он, видите ли, искал «вариант» поцелуя. На седьмом дубле запротестовала его партнерша Анна Варпаховская.
«Суета сует». Борюсик – Ф. Мкртчян, Лиза – А. Варпаховская
Анна Варпаховская:
Фильм «Суета сует» снимался легко и весело. Было много юмора. У меня ведь это была первая картина, наверное, поэтому и осталось ощущение праздника!
Я была молоденькой, хорошенькой, всего 25 лет. Пришла однажды на съемку, а режиссер и говорит: «Будем снимать сцену, где твоя героиня и Борюсик целуются». Я смущалась жутко. Один дубль, второй, третий. Весь день меня мучили, а Мкртчян всё недоволен, жалуется: «Да она целоваться по-настоящему не умеет!» Эта сцена в фильм не вошла, и только потом я поняла: Фрунзик настаивал потому, что ему очень понравилось целоваться.
Кстати, когда у меня только родился сын Леня, на экраны вышла «Суета сует». Я лежала в родильном отделении, а женщины из всех палат прибегали посмотреть, похож ли мой сын на Фрунзика Мкртчяна. Знаете, после премьеры молва нас сразу поженила. Мне еще долгое время передавали для него приветы, спрашивали, как он поживает, были уверены, что мы муж и жена.
Фрунзик сыграл человека, чья безграничная доброта и простодушие превращаются в безграничное безволие. Он просто не может отказать Лизочке, которая, воспользовавшись неприкаянностью, неустроенностью семейной жизни Бориса, берет его, как говорится, голыми руками. У него это всё от слабости сердца, от деликатности, в которой запутывается он сам и запутывает других.
«У тебя лицо воина!»
Алла Сурикова:
Фрунзик – комедийный актер с грустными глазами… Я считаю, это высшая оценка. Таким был Чаплин, такими были Леонов, Миронов, Никулин. В принципе, настоящий комедийный актер всегда, где-то во втором своем плане, грустит… о несбывшемся идеале.
Фрунзик был очень серьезным художником. Очень талантливым, требовательным к себе. В одном интервью он признавался, что за роль берется, только если в ней есть «что-то глубокое, для души».
Он хорошо знал историю родной Армении. Расхожий армянский тост «Цавт танем» («Возьму твою боль») стал для меня после общения с Фрунзиком осязаемым символом человечности, рожденным на его горькой и прекрасной земле. Это очень емкий, глубокий символ в ощущении народа. Для людей, хорошо знающих друг друга, обращение «Цавт танем» – высшее проявление человечности. Я думаю, это во мне во многом осталось от Фрунзика.
При внешней своей простоте и детскости, при кажущейся наивности и радостном раблезианстве Фрунзик был тонким знатоком поэзии и литературы. И не только армянской, но и русской, и мировой.
Не случайно он у себя в театре, в Ереване, взялся ставить «На дне» Максима Горького как театральный режиссер. Его обожала Армения. Его любила вся зрительская аудитория страны Советов. Может быть, люби они меньше – он жил бы дольше.
Вся армянская диаспора Москвы хотела непременно выпить со своим земляком, когда он появлялся в столице. На следующий день после таких встреч сниматься Фрунзик не мог: дрожали руки, пот лил градом, глаза становились тусклыми и затравленными.
Я с этой картиной ездила в Армению. Фрунзик был там героем. С ним хотела выпить вся Армения. А когда он приезжал в столицу, с ним хотели выпить все армяне Москвы.
Во время съемок фильма он жил в той же «мосфильмовской» гостинице, что и я. По вечерам спускался в маленький гостиничный ресторанчик поужинать. Тут же налетали люди с бутылками и рюмками.
Несколько раз я бросалась «на амбразуру», защищая Фрунзика. Порой просто нагло изымала водку, предназначенную для него. А приходилось и просто выпивать вместо него – для его здоровья. Уверена, если бы Фрунзик мог защищать себя сам, он был бы с нами до сих пор.
Я не собиралась расставаться с Фрунзиком – у меня на него были планы. Он должен был сниматься в «Человеке с бульвара Капуцинов», играть вождя индейцев, которого потом сыграл Спартак Мишулин.
Я думаю, что это было бы очень интересно. Почему не сыграл? В это время ставил спектакль «На дне» Горького в своем театре в Ереване. А к театру он относился ответственно и трепетно. Фрунзик Мкртчян был намного умнее и глубже тех ролей, которые он играл. Он был удивительный человек. Большой, настоящий актер.
…я так думаю…
LionD, Москва, 2008
«Фрунзик, на мой взгляд, гениальнейший русскоязычный комик, а это – лучший из известных мне его фильмов. Отличные режиссура, сценарий и актерский состав, но Фрунзик всех затмевает с первой до последней минуты».
Мила, 2006
«Отличный фильм! Могу пересматривать его сотни раз и разбивать на отдельные цитаты. “Борюсик, знаешь, за что я тебя люблю? – За красоту!” “Сойдите с ковра”… Игра актеров, сюжет, атмосфера фильма – всё на высшем уровне».
Мирьям, 2008
«Прекрасная комедия! Такой букет актеров и самое главное – Мкртчян в роли героя-любовника! Кто бы мог такое представить?»
«Мимино»
Участие Фрунзика в фильме – счастливая случайность. В роли соседа Мимино по гостинице Данелия сначала хотел снимать своего любимого артиста – Евгения Леонова. Но Вахтанг Кикабидзе, на которого писалась в сценарии главная роль, предложил режиссеру вместо русского эндокринолога подселить к Мимино армянина: ведь между грузинами и армянами всегда происходит подкалывание и соперничество – может получиться смешно и, что главное, очень достоверно.
Конечно, если армянин, то только Мкртчян! Тут уж сомнений не было. И всё же Данелия долго не мог сделать выбор между Леоновым
