Рольф Грамс - 14-я танковая дивизия. 1940-1945

В период с 18 по 20 октября во время непрерывного ливня и в туман батальон был занят охранением территории и корпусов артиллерийского завода, точнее, того, что от него осталось. С 21 по 23 октября было успешно отражено несколько советских атак. В эти дни особо отличился батальонный врач доктор граф Ла Росе и его унтер-офицеры медицинской службы, которые выносили раненых с поля боя под ураганным огнем противника.

24 октября начался штурм корпусов хлебозавода. С помощью танков капитана Зауванта в этот день удалось захватить первый корпус и половину второго. 25 октября была занята остальная часть второго корпуса, а 26 октября в наших руках оказались третий, четвертый и пятый корпуса этого хлебозавода (хлебозавод № 2), который находился в 200 метрах южнее от юго-западного угла завода «Баррикады».

При захвате этих корпусов снова особо отличился опытный унтер-офицер Йозеф Эссер из чешского города Комотау (Хомутов). После того как выбыли из строя командир роты, командир взвода и командиры отделений, он личным примером увлек в атаку своих бойцов, преодолев под ураганным огнем противника около 70 метров открытого пространства до второго корпуса хлебозавода. Взорвав стену, он со своими бойцами проник в здание и умело руководил боем на этажах. При этом было захвачено около 80 пленных, одна противотанковая пушка, более 15 автоматов и минометов наряду с большим количеством ручного огнестрельного оружия. Только в этом корпусе противник потерял более ста человек убитыми!

На то, какими невероятно тяжелыми были бои и у наших соседей, проливает свет рассказ лейтенанта Штемпеля: «24 октября 1942 года от штаба бригады я был прикомандирован к 103-му панцер-гренадерскому полку, так как там выбыл из строя последний командир роты. Поэтому я принял под свое командование остатки подразделений, которыми командовал командир батальона капитан Эрих Домашк (адъютант — обер-лейтенант Майзель). Лежа между рельсовых путей у рухнувших стен в полуразрушенном цеху, опытный фельдфебель ввел меня в курс дела. Сразу после этого я повел роту в атаку на корпуса хлебозавода, расположенные восточнее того места, где мы лежали. В ходе ряда последующих атак мы прорвались почти до самой Волги, но не смогли долго продержаться там, так как потери были просто чудовищными. В моем подчинении находился обер-лейтенант Ферх, прибывший с 70 бойцами пополнения. Через несколько дней все они выбыли из строя. Мы отошли на старые исходные позиции. Сюда были брошены все, кого еще удалось найти в тылу. Мы направили вперед в самое пекло даже взвод русских добровольцев, которые бились до последнего человека».

Перебежчики постоянно сообщали, что советский главный штаб находился в нашем районе боевых действий, окопавшись где-то на склонах Волги, и все время гнал русских в атаку. Мы так и не смогли установить, соответствовало ли это действительности. Но одно было абсолютно верно, а именно что нахождение ставки советского командования на западном берегу Волги оказало решающее значение на судьбу всей этой операции.

27 октября 1942 года началась атака 64-го мотоциклетного батальона штурмовыми группами на позиции русских войск у Волги западнее юго-восточного угла оружейного завода «Баррикады». Позднее, в начале ноября штурмовые группы батальона атаковали позиции русских на берегу Волги восточнее металлургического завода «Красный Октябрь».

Сталинград на 90 процентов был в руках немецких войск, и только узкую полоску берега удерживали советские войска. Да и эта полоска была не сплошная, в ней имелись многочисленные бреши шириной от 100 до 800 метров. Тяжелое вооружение русских находилось на восточном берегу Волги. Штабы советских подразделений занимали круговую оборону на западном берегу, который спускался волнистыми террасами к Волге, ширина которой составляла в этом месте 500 и более метров. Весь западный берег был изрезан глубокими балками. Противник сразу замечал любое движение в сторону реки и губительным массированным огнем из всех калибров пресекал любую атаку, если ее своим метким огнем еще раньше не останавливали хорошо замаскировавшиеся снайперы. Русские сражались самоотверженно. Никто из них не мог отступить, можно было только перебежать к немцам. За Волгой стояли полки НКВД, часть из которых из-за огромных советских потерь уже принимала участие ив боях на западном берегу. Особенно велики были эти потери среди полков морской пехоты, переброшенных в Сталинград из Владивостока.

Это была кровопролитная ожесточенная борьба с ужасающими потерями с обеих сторон! У всех нас, оставшихся в живых, до сих пор звучит в ушах дьявольский голос диктора советской пропагандистской радиостанции: «В Сталинграде громоздятся горы трупов!»

В середине ноября обескровленный 64-й мотоциклетный батальон, как и остальные подразделения дивизии, был выведен из этого ожесточенного сражения за каждый метр политой кровью земли этого города на Волге. Боевая численность батальона составляла в этот момент около 45 бойцов. В составе 14-й танковой дивизии мотоциклетный батальон, словно пожарная команда, должен был занять исходные позиции на северном участке городского фронта позади румын, войска которых примыкали к 6-й армии Паулюса. Однако из-за нехватки горючего батальон застрял на западной окраине города, западнее завода «Баррикады».

Благодаря радиосвязи со штабом дивизии, с разведывательными группами и танковой разведывательной ротой обер-лейтенанта Фрица Фесманна, который командовал группой тыловиков и всеми ненужными в бою транспортными средствами батальона, оставшимися на Дону, командир мотоциклетного батальона уже 19 ноября 1942 года имел полное представление об общем положении дел, которое четко указывало на то, что очень скоро здесь может возникнуть котел. Об этом было немедленно доложено в штаб 103-го панцер-гренадерского полка подполковника Зайделя, который вскоре после этого зачислил 64-й мотоциклетный батальон в состав своего полка и приказал ему передислоцироваться в район Карповки для осуществления обороны с юга. Каждый боец батальона вплоть до последнего шофера был проинформирован о сложившемся положении, был разобран пример с котлом в районе Хелма во время Польской кампании и выдвинут лозунг: «Держитесь, командование нас выручит!» Вопреки ожиданиям, моральный дух личного состава был великолепным. По радиосвязи группе Фесманна была предоставлена «свобода действий». Прибывающие оттуда в котел водители машин тылового подразделения рассказали, что им едва удалось уйти от прорвавшихся советских танков.

Вечером 19 ноября уже в сумерках батальон прибыл в Карповку, что вызвало огромное облегчение у связистов батальона связи корпуса, участок охранения которого занял мотоциклетный батальон. Во время этой передислокации в результате танкового обстрела была уничтожена лишь радиостанция старшего радиотехника Гритцманна, замыкавшая колонну. Чтобы спасти радиодокументацию, еще ночью туда была направлена боевая группа, которая похоронила обоих погибших радистов и вернулась с найденной радиодокументацией, хотя русские уже все там перерыли. Сам Гритцманн добрался до нас пешком только к полуночи, когда мы уже начали опасаться за его жизнь.