Федор Раззаков - Расстрелянные звезды. Их погасили на пике славы

Что касается личной жизни Виктории, то она была не менее бурной, чем когда-то у ее матери (отметим, что еще в 1961 году мать решила открыть дочери правду и рассказала ей об отце. Виктория восприняла эту историю с удивительным спокойствием).

Еще будучи студенткой ВГИКа, Виктория познакомилась с сыном известного грузинского кинорежиссера Ираклием, который, видимо, следуя отцовской традиции, учился на режиссерском факультете. Они полюбили друг друга и на третьем курсе, в январе 1967 года, поженились.

Отметим, что Зоя Федорова была против брака своей дочери с грузином. «Все грузины – тираны, – говорила она дочери. – Дикие, необузданные люди, к тому же чудовищно ревнивые». Эта неприязнь сыграла значительную роль в последующих событиях.

Молодожены жили вместе с тещей (в той самой двухкомнатной квартирке на набережной Т. Шевченко), им постоянно приходилось подстраиваться под ее желания и прихоти. Порой Федорова вела себя с молодыми бесцеремонно, даже врывалась без стука к ним в комнату, часто вспыхивали ссоры. По словам В. Федоровой: «Мамино поведение внесло дисгармонию в наши сексуальные отношения с Ираклием. Никогда нельзя было предугадать, когда в нашу комнату решит заглянуть мамуля. Отсюда то постоянное нервное напряжение, которое отмечало наши интимные отношения, и, если мы не сгорали от желания, легче было отложить любовь до следующего дня. Наши попытки найти выход в отсутствие мамули тоже не привели ни к чему хорошему. Акт любви превращался в какое-то трусливое, а потому обесцененное действо, как будто мы занимались чем-то недозволенным. Очень скоро секс и вовсе ушел из нашего брака…»

Как выяснилось, Ираклий оказался чрезвычайно ревнив. В один из вечеров, когда Федорова-старшая была в отъезде и в их доме собрались друзья на вечеринку, молодой супруг внезапно приревновал свою жену к кому-то из гостей, ушел в соседнюю комнату и бритвой перерезал себе вену на руке. К счастью, порезы оказались несерьезными, и его удалось спасти. Однако через три месяца попытка нового суицида повторилась, но и на этот раз все обошлось хорошо. После третьего случая, когда во время выяснения отношений молодой супруг попытался выпрыгнуть в окно (они жили на восьмом этаже), стало ясно, что семью не сохранить.

Через некоторое время Виктория снова вышла замуж – на этот раз ее мужем стал сын давней подруги ее матери Сергей, архитектор. Но и этот брак оказался неудачным, даже несмотря на то, что Виктория переехала жить в шестикомнатную квартиру его родителей. Только теперь на дороге у молодых вставала свекровь – мать Сергея. А затем и сама Виктория в один из моментов поняла, что никогда не любила своего нового мужа. В 1972 году и этот брак распался, как бы подтверждая, что в семейной жизни она так же несчастлива, как и ее мать. Кстати, о последней.

В первой половине 70-х она снялась в тринадцати фильмах. Это были: «Шельменко-денщик» (главная роль – Фенна Степановна Шпак; 1971), т/ф «Алло, Варшава!» (администратор гостиницы), «За рекой – граница» (тетя Клава), «Русское поле» (Матрена Дивеевна), (все – 1972), «Дело было, да?» (Басалаева; 1973), т/ф «Кортик» (бабушка Миши), «Назначение» (Елизавета), «По собственному желанию» (тетя Надя), т/ф «Происшествие» (главная роль – Глафира), (все – 1974), «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» (Анна Константиновна), «Врача вызывали?» (Мария Иосифовна), «Гнев» (дама), (все – 1975).

В одном из перечисленных фильмов – «Гнев» – Федорова снялась со своей дочерью Викторией (последняя играла в нем главную роль – Донку Младенову). Вообще Виктория в первой половине 70-х снималась реже своей матери – на ее счету было участие в семи фильмах. Правда, главных ролей у нее было больше. Назовем эти фильмы: «О любви» (главная роль – Галина; картина была удостоена приза на Московском кинофестивале), «Осенний этюд» (главная роль – Вика), «Расплата» (Катя Фарина), (все – 1971), «Ход белой королевы» (главная роль – Алиса Бабурина; 1972), «Вид на жительство» (Хилари), «О тех, кого помню и люблю» (Рита Меньшикова), (оба – 1973).

В те годы Виктория крутила любовь с известным сценаристом Валентином Ежовым, автором сценариев к таким легендарным фильмам, как «Баллада о солдате» (1959) и «Белое солнце пустыни» (1970). Влюбленные жили под одной крышей в течение нескольких лет, однако безоблачными эти отношения назвать было сложно. Во-первых, оба они в ту пору увлекались «зеленым змием», во-вторых – у Ежова так и не сложились отношения с хозяйкой дома – Зоей Федоровой. В итоге именно последняя и разработала план, согласно которому мужчина-Обезьяна должен был не только навсегда покинуть пределы их квартиры, но и навсегда уйти из жизни Виктории.

Все произошло как-то вечером, когда Ежов по своему обыкновению выпил лишнего и нес очередную нескончаемую околесицу. Виктория возьми и скажи:

– Если бы кто-нибудь хоть раз увидел его в таком состоянии, мы бы, глядишь, и избавились от него.

Мать сразу поняла, к чему клонит ее дочь, и взяла инициативу в свои руки. Она позвонила по телефону сразу по нескольким адресам и пригласила к себе на квартиру несколько человек, которых сценарист боялся как огня. Среди них были: председатель писательской организации, в которой имел честь состоять Ежов, секретарь партийной организации, а также участковый врач и милиционер. Когда они пришли, Зоя ткнула пальцем в сценариста и хорошо поставленным голосом произнесла:

– Я пригласила вас сюда, товарищи, чтобы вы воочию увидели человека, столь высоко вами ценимого, человека, которого мы вытащили из грязной лужи, не то он бы в ней захлебнулся.

Ежов, который с первых же мгновений после появления в квартире внушительной делегации впал в прострацию, попытался было что-то возразить, но тут свой голос вплела в ткань разговора Виктория. Не давая опомниться бывшему возлюбленному, она спросила:

– Кто-нибудь из вас знает, каким образом этот человек потерял четыре передних зуба?

Врач, к чьей компетенции относился этот вопрос, высказал предположение, что сценарист, видимо, поскользнулся и упал на улице. На что Виктория рассмеялась:

– Все произошло вот в этой комнате. Валентин напился до чертиков и упал, ударившись лицом о спинку вот этого кресла.

Понимая, что любая его реплика в сложившейся ситуации может быть воспринята против него, Ежов заявил, что уходит спать. Но тут уже в дело вмешался милиционер. Преградив сценаристу путь, он заметил:

– Здесь вам спать не положено. Вы тут не прописаны.

Сценарист схватился за сердце, но этот картинный жест не произвел на присутствующих никакого впечатления. Все уже были настроены против него. Даже парторг, который некогда симпатизировал сценаристу, теперь с металлом в голосе произнес: