Василий Ершов - Рассказы ездового пса

Подписали задание, загрузили пассажиров, взлетели и взяли курс на север. К тому времени фронт с зарядами протащило, и видимость улучшилась настолько, что далеко справа стало видно Енисей, потом он медленно придвинулся к нам; вот уже под нами свинцовая вода, вот мы уже на правом берегу, вот граница льда, уже к Стрелке подходит.

Дело в том, что из-за Красноярской ГЭС вода ниже плотины не замерзает километров сто пятьдесят и всю зиму тяжело парит, а с приходом весны лед начинает подламываться и уходить вниз. Образуются заторы, вода напирает, лед тяжело, с грохотом наползает на берег, прорывает преграду, снова уходит вниз – и так постепенно граница льда с боями движется на Север… Тяжкое половодье наших северных рек, страшно мучительное, продирает всю реку до самого устья, и в Дудинке к ледоходу убирают все портовые краны, а то снесет.

Скоро Ново-Ангарск. В Красноярске садился я, а обратно очередь Роберта. Зашел аккуратно, уверенно приземлил машину, я взял тормоза и зарулил на место высадки пассажиров. Выключились, тишина… Солнце заметно клонилось к закату; вечерний морозец иголками льда схватывал неглубокие лужи. Пассажиры вытаскивали свои пожитки; почтальон подписывал Роберту ведомость. Дежурная подвела пассажиров до Мотыгина, я расписался, все.

– От винта!

Что-то не то. Маховик стартера не хотел раскручиваться. На Ан-2 стартер инерционный: раскрутился маховик, включается сцепление его с двигателем, и накопленная кинетическая энергия за пару секунд дает первые обороты двигателю, а он схватывает с полоборота.

Что-то с аккумулятором. Интересно: машина считай новая, аккумулятор тоже должен быть заряжен. А он разряжен. Почему?

– У меня такое ощущение, что что-то не выключено, – пробормотал Роберт. – Может, фара случайно? Садит напряжение крепко.

Я пробежался взглядом по переключателям и похолодел: обогрев ПВД был включен. Он не выключался с самого входа в зону Красноярска, не выключался и там, на земле, и при запуске… ну, остатков хватило на запуск, а тут уж аккумулятор сдох совсем.

Прошляпили. Там спиралька хоть и небольшая, но много ли надо нежному авиационному аккумулятору – слабая емкость его утекла.

Мысли командира в этой ситуации: «заход солнца поджимает»… «чем оправдаться»… «где добыть аккумулятор, чтоб «прикурить»… «как швартовать самолет, если заночуем»…

Гул родного мотора заставил поднять голову: над нами в сторону Енисейска шел Ан-2, рейсом из Канска. Я включил радиостанцию; остатков емкости аккумулятора хватило, чтобы связаться с бортом. Попросил его быстренько доложить Енисейску обстановку и с его разрешения подсесть к нам и дать аккумулятор на запуск, а то заход и мороз поджимают.

Через десять минут 13634 заходил на посадку. Хорошо, что я зарулил в карман и оставил полосу свободной. Самолет подкатил к нам, выключился, экипаж выскочил и вынул из контейнера под стабилизатором видавший виды аккумулятор.

– Давай, открывай свой!

– Сейчас… постой, а где он у нас хоть стоит?

– Кажется… это… на таких машинах – между сиденьями пилотов под полом.

Полезли в кабину, быстро вскрыли лючок… Э-э, аккумулятор-то другой, розетка не подходит. Были бы хоть провода, накинуть…

– Да здесь и не накинешь, розетка эта…

– Ну, мужики, извините, нас заход поджимает… чем богаты…

– Придется, значит, ночевать.

Ребята взлетели и помчались на Енисейск: успеть бы до захода. Я глядел вслед уменьшающемуся на глазах самолетику и страдал, переживая свою ошибку. Ну да не выстрадаешь – не научишься.

Тишина повисла над аэродромом. Где-то внизу урчал грузовик, карабкаясь на крутой берег Ангары.

Второй пилот мой вдруг сорвался с места: «Я сейчас», – и убежал вниз, под берег. Я с тоской смотрел на горизонт: солнцу оставалось опуститься еще на величину своего тусклого диска – и вот он, заход; по часам аккурат тридцать пять минут. А лету до Мотыгино – двадцать две. «Так… за что бы его зашвартовать машину на случай ветра?»

Рев мотора усилился, и в пределы аэродрома вполз МАЗ – такой древний, с буйволом на капоте; Роберт стоял на подножке, в руке моток каких-то тросов или проводов… «Молодец парень. Уже ищет, чем привязать самолет… вот, наверное, к этим бревнам…»

Роберт соскочил с подножки и стал руководить подъездом самосвала к хвосту самолета. Я все не врубался: чего это он задумал?

– Василий, – перекрикивая рев дизеля, рявкнул Роберт. – У него двадцать четыре вольта! Двадцать четыре! – Он помахал проводами. – Прикурим!

Как до меня сразу не дошло! Мы схватили провода, намотали их на торчащие из контейнера наконечники, на которые надвигалась розетка аккумулятора, а вторые концы Роберт принялся прилаживать к двум огромным заляпанным аккумуляторным батареям под кузовом самосвала. Водитель, молодой парень, с восторгом наблюдал за действом и предвкушал, как удивит товарищей рассказом о небывалом случае.

Скомандовав трем нашим пассажирам запрыгивать в самолет, я взобрался в кабину, уселся, выглянул в форточку; Роберт махнул рукой, я включил тумблер аккумулятора – стрелки показали в обратную сторону… переплюсовало! Махнул рукой, чтоб переменил полярность… щелчок – приборы показали, что есть напряжение!

– От винта!

МАЗ добавил оборотов; завыл маховик стартера, запел ровным тоном… сцепление… лопасти дернулись, пошли, пошли, сектором газа поддал ему – вспышка, еще, еще – и двигатель схватил! Загудел ровным сильным гулом – а что ему, он еще теплый был. Была бы «ручка дружбы», как на транспортном варианте, мы бы вручную вдвоем раскрутили, но на нашем лайнере для удобства пассажиров то место, где храповик выходит в салон, закрыли декоративной обшивкой, да и храповик тот убрали… вот и напрасно.

Роберт жал руку шоферу, тот отмахивался, сматывал провода и попрощался с нами поднятой вверх сжатой в кулак рукой: «Мы сделали это!»

Оставалось двадцать три минуты до захода. 

Сым 

Меня как-то спросили: а можно ли выполнить мертвую петлю на «кукурузнике» Ан-2?

Я задумался. Можно, конечно, ведь самолет не очень скоростной, а крепкий; все самолеты летают по одним и тем же законам аэродинамики. Если хорошо со снижением разогнать, набрать скорость и крепко потянуть штурвал, то машина, конечно же, выполнит ту петлю… хватило бы только высоты, чтобы вывести потом из отвесного пикирования.

Вот те ребята, что упали где-то в районе Ванавары, как раз и не рассчитали высоту – им ее чуть-чуть и не хватило. Летели порожняком – и захотелось адреналину. А может, на спор: мол, а слабо? Но в результате… вышибли они собой лобовые стекла и улетели далеко вперед останков несчастного аэроплана – и ремни привязные не удержали, лопнули.