С царем и без царя - Владимир Николаевич Воейков
Будьте тверды в своем отказе, стойте за свое право все как один человек. Перед единой и непреклонной волей народа никакая сила устоять не может. Граждане! В этой вынужденной, но неизбежной борьбе ваши выборные люди будут С вами. (Следует 181 подпись.)
9 июля 1906 г.»
Создавая Государственную думу, не учли опасности, представляемой парламентской трибуною в руках беспринципных и неразборчивых в средствах демагогов.
Речи членов Государственной думы были сотканы из подлогов, вымыслов и злостной клеветы, сильно осложнявших работу тех государственных деятелей, которые хотели быть самостоятельными и не пресмыкались перед общественностью, постепенно завладевшей умами людей до того, что даже бывший дворцовый комендант Д. Ф. Трепов высказал мысль о пользе назначения министрами нескольких представителей кадетской партии. На это предложение государь дал определенно отрицательный ответ. Невольно напрашивается вопрос: чего же кадеты хотели? По-видимому, только одного — власти, что подтверждается и приписывавшейся в то время Милюкову фразой: «Хоть день, да мой». Все, до последнего четвертого созыва, думы хранили традицию протеста всякому начинанию, исходившему от высочайшего имени. Попадали в них элементы случайные, иногда даже чуждые условиям жизни своих выборщиков: например, в одну из Государственных дум монархист В. М. Пуришкевич, забаллотированный своими земляками-бессарабцами, был избран по Курской губернии.
Вряд ли творившие революцию люди отдавали себе ясный отчет в том, чьи интересы они отстаивали; вряд ли они знали, что главная цель иудо-масонства, которому они служили, есть воссоздание всемирного иудаизма на развалинах христианского мира, разрушенного революциями.
Во время волнений 1905–1906 годов к министру двора графу Фредериксу дважды являлась депутация из видных евреев — барона Гинсбурга и Полякова, которые просили доложить государю, что, если он дарует евреям равноправие, все народные беспорядки мигом прекратятся и не нужно будет учреждать никакой Государственной думы.
31
Посещение царской семьей Москвы * Высочайший выход
Вечером 3 августа царская семья села в императорский поезд для следования в Москву. Поезд подошел к императорскому павильону Александровского вокзала в Москве 4 августа, в 2 часа дня.
После приема рапортов почетного караула и высших начальствующих лиц в круглом зале павильона царская семья проследовала в экипаже по запруженным народом улицам, среди стоявших шпалерами войск. Публика заняла окна, балконы, крыши, висела на деревьях и фонарях. Настроение толпы было в высшей степени восторженное. Их Величества остановились на пути, чтобы приложиться к иконе Иверской Божьей Матери, и через Красную площадь въехали в Святые ворота Кремля.
На следующий день состоялся в Кремлевском дворце высочайший выход. При вступлении Их Величеств в Георгиевский зал губернский предводитель дворянства А. Д. Самарин произнес приветственную речь; затем говорили исполняющий должность городского головы, председатель московского губернского земства и старшина купеческого сословия. Речи были покрыты громовым «ура».
Когда наступила тишина, государь обратился к присутствовавшим со следующими словами:
«В час военной грозы, так внезапно и вопреки моим намерениям надвинувшейся на миролюбивый народ мой, я, по обычаю державных предков, ищу укрепления душевных сил в молитве у святынь московских, в стенах древнего московского Кремля.
В лице вашем, жители дорогой мне первопрестольной Москвы, я приветствую весь верный мне русский народ, повсюду — и на местах, и в Государственной думе, и в Государственном совете единодушно откликнувшийся на мой призыв встать дружно всей Россией, откинув распри, на защиту родной земли и славянства.
В могучем всеобщем порыве слились воедино все без различия племена и народности великой империи нашей, и вместе со мной никогда не забудет этих исторических дней Россия. Такое единение моих чувств и мыслей со всем моим народом дает мне глубокое утешение и спокойную уверенность в будущем.
Отсюда, из сердца русской земли, я шлю доблестным войскам моим и мужественным иноземным союзникам, заодно с нами поднявшимся за попранные начала мира и правды, горячий привет. С нами Бог».
По выходе из дворца царскую семью приветствовал на Красном крыльце собравшийся в Кремле народ, заполнивший сплошной массой всю площадь. Для прохода Их Величеств в Успенский собор был устроен помост, покрытый красным сукном.
Так как накануне у наследника цесаревича был припадок гемофилии, в этот день Алексей Николаевич участвовал в шествии Их Величеств на руках у урядника конвоя. (К огромному огорчению, вызываемому у августейших родителей болезнью наследника, присоединялось еще всегдашнее колебание в разрешении вопроса: что лучше — оставить его дома или показать народу на руках у казака?)
После богослужения в Успенском соборе царская семья посетила Чудов монастырь и вернулась во дворец по помосту, сопровождаемая восторженными приветствиями народа. На следующий день — Спаса Преображения — Их Величества были у обедни в церкви Спаса на Бору, построенной первым московским князем Даниилом среди дремучего бора, а в наши дни стоявшей во дворе Большого Кремлевского дворца. Во время пребывания в Москве Их Величества посещали больницы, склады белья для раненых, прибывавшие санитарные поезда, а государь, кроме того, ездил по утрам в военно-учебные заведения.
8 августа был прием членов съезда городских голов, собравшихся в Москве для обсуждения вопроса по оказанию помощи раненым и больным воинам. Этот съезд был одним из первых брошенных семян, из которых впоследствии вырос земский и городской союз, так много потрудившийся как на пользу раненых и больных воинов, так и на разрушение государственного устройства Родины. Пребывание в Москве закончилось посещением Троице-Сергиевой лавры, где настоятель архимандрит Товий благословил государя иконою Явления Божьей Матери преподобному Сергию, писанной на гробовой доске преподобного Сергия и сопровождавшей державных вождей русской армии в их походах.
Государь уезжал из Москвы под впечатлением громадной популярности войны, тогда как на самом деле такое настроение сильно подогревалось внешними и внутренними врагами Отечества, отлично понимавшими, что для нанесения удара России
