Небо. Звезды. Вселенная - Ашот Мартиросович Арзуманян
Итак, первое слово академику Шайну.
— Виктора Амбарцумяна я хорошо знаю с аспирантских лет. Личность ученого и его научная деятельность всегда связаны. У Амбарцумяна эти качества составляют единый сплав.
Обладающий редкой способностью объединять вокруг себя молодых ученых, Амбарцумян, бесспорно, глава советской школы астрофизиков-теоретиков: все крупные астрофизики-теоретики в той или иной мере испытали на себе его благотворное влияние.
— В начале шестидесятых годов, — продолжает директор Пулковской обсерватории профессор В. Крат, — астрономы узнали о существовании чудовищных по массе небесных тел — квазизвезд, или, как их часто сокращенно называют, квазаров. Квазары испускают мощный поток радиоизлучения, превосходящий потоки от большинства гигантских звездных систем — галактик, содержащих в себе миллионы звезд.
Говоря о квазарах, нельзя не вспомнить имя Амбарцумяна, который более двадцати лет назад выдвинул смелую идею о существовании во Вселенной гигантских масс тел — сверхзвезд. Тогда эта идея многим казалась беспочвенной, так как считалось, что массы равновесных тел, состоящих из газа, звезд, не могут более чем в 100 раз превышать массу Солнца. Амбарцумян же говорил о телах с массами, в десятки и сотни тысяч раз превосходящих массу Солнца. Его научное предвидение оказалось сильнее существовавших теорий. Оно помогло искать сверхзвезды и во многом облегчило открытие квазаров.
Предвидение ученого было поистине удивительным. Прошло немного времени, и все, о чем он писал в тридцатые годы, стало центральной проблемой астрофизики. Я рад, что могу назвать Виктора Амбарцумяна своим учителем и другом.
В нашей беседе «принимает участие» и сам В. А. Амбарцумян. Поэт Арамис Саакян рассказывает, что однажды он спросил его, ошибался ли он когда-нибудь и была ли ошибка, о которой он до сих пор сожалеет?
— В молодые годы я опубликовал 3–4 научных труда, о чем весьма сожалею, — ответил ученый.
— Одиноки ли мы во Вселенной?
— Убежден, что нет, — ответил Виктор Амбарцумян. — Космос — огромный организм, и наивно думать, что только в ничтожно малой его части, Земле, теплится жизнь. Но естественно и то, что формы жизни могут быть совершенно различными и даже противоположными друг другу. Ведь Вселенная еще очень мало изучена. В ней происходят миллиарды таинственных явлений, там есть бесконечное множество неизвестных планет. Мы воспринимаем наш мир и космос пятью доступными нам чувствами, однако могут существовать явления, для восприятия которых у нас просто нет соответствующих органов чувств. Современные астрономические приборы являются усовершенствованным продолжением человеческих органов чувств, и нас непременно ждут открытия новых небесных тел и космических явлений, пока еще не известных науке.
— Что же такое человек во Вселенной?
— Отвечу так: сам человек — есть микрокосмос во Вселенной. Это и поэтично и верно с научной точки зрения.
— Что вы думаете о смерти?
— Я верю в бессмертие мысли и дела. Давно нет Ньютона, но мысль его жива, нет Маштоца[7], но дело его бессмертно.
— В чем, по-вашему, смысл жизни?
— Быть полезным мыслью и делом. Несчастны те люди, которые неспособны творить добро, кто живет по принципу: «После нас хоть потоп». Те, кто думает только о своей личной выгоде. Жизнь подобных людей лишается великого смысла, заложенного в самом понятии этого слова. Они не пользуются уважением общества. Необходимо иметь честную и возвышенную цель, направленную на благо общества. Широкими возможностями для определения смысла жизни располагает искусство.
— Какая область искусства вам ближе всего?
— Поэзия.
Беседы с ученым касались многих сторон его деятельности, его личности.
— Что побеждает в вас: чувства или разум? — спросили его.
— Мне бы очень хотелось, чтобы побеждал разум, но чаще преобладают чувства. Вероятно, потому, что на меня сильно влияет искусство — литература, живопись, музыка… Люблю классический балет, живопись.
— Вы интересуетесь спортом? Играете, к примеру, в шахматы? Как проводите свободное время?
— Сказать по правде, я не знаю, что такое свободное время. В шахматы не играю. Мой отдых — это прогулки, чтение художественной литературы, беседы с людьми. По утрам делаю легкую зарядку. Встаю в семь.
— Как вам спится?
— В основном неспокойно. Ночью я люблю думать. Если прихожу к интересным результатам, то утром поднимаюсь в хорошем и бодром настроении.
— Много ли было в вашей научной жизни неожиданных результатов и открытий? Были ли в ваших научных поисках противники?
— Много. Когда рождается новая идея, то вначале она имеет только одного приверженца — автора. Когда в Бюракане родилась теория активности ядер галактик, то многие ученые мира ее отвергли. Признание пришло позднее. Одним словом, кто не имеет противников, тот в науке безлик.
— Всегда ли вы довольны результатом выборов в Академию?
Амбарцумян нахмурился…
— Я понял, — сказал собеседник. — Молчание тоже ответ.
Нередкий случай, когда отживший свой век в науке директор академического института делает все возможное, чтобы удержаться на своем посту, закрывая дорогу признанным в научном мире молодым, талантливым ученым.
— У истоков вашей научной карьеры была математика. В 26 лет вы уже стали доктором физико-математических наук. Как вы используете эту науку?
— Очень широко. Припоминается один курьезный случай. Недавно в Москве меня познакомили с одним канадским математиком. Услышав мою фамилию, он утвердительно закивал головой: «Знаю, знаю, вы, вероятно, сын математика Амбарцумяна. Я знаком со многими статьями вашего отца». Вскоре недоразумение разъяснилось, и мы долго смеялись.
— Как вы относитесь к собственной славе?
— Пустое дело, — отмахнулся от вопроса президент. — Работать надо…
— Любите ли юмор?
— Люблю, но в этой области считаю себя малокомпетентным. Не люблю, когда в шутках не знают меры.
— Какие качества в человеке вы не приемлете?
— Зависть, леность и нескромность. Кстати, эти качества сродни друг другу. Не люблю корысть и преклонение перед материальным достатком.
— А что вы думаете о любви? Можно узнать, когда вы полюбили впервые?
— Не удивляйтесь, — Амбарцумян вдруг стал очень серьезным и сосредоточенным, — если скажу, что моей первой любовью была… наука. И навсегда она останется ею. Конечно же я предан своей семье, жене, моим дочерям, сыновьям и внукам. Я родился и вырос в семье, где прививали любовь к своему народу и ко всем людям вообще. К счастью, родители меня не баловали. Детей нужно любить, это естественно, но баловать их не следует. Не могу назвать ни одного отца или мать, которые получили бы от этого прок в дальнейшем: одно разочарование. Жена моя по профессии педагог и хороший воспитатель. Что же касается научного определения любви, то не беру на себя смелость дать какую-либо формулировку. Наверное, только сердце и знает, что такое любовь. Мысль человеческая не может дать исчерпывающего ответа на этот вопрос.
— Я прочел
