Василий Великанов - Разбойник и Мишка (рассказы)

Прошло две недели. Васильев надел на собаку шлейку, а поводок пристегнул к поясному ремню слепого. Правее Николая Ильича пошёл Васильев, подав Норке команду:

- Вперёд!

Норка охотно пошла. Они повернули налево, затем пересекли улицу. Норка точно выполняла все команды Васильева.

На другой день они отправились опять на работу, но Васильев шёл уже не рядом с Николаем Ильичом, а по левой стороне улицы, изредка посматривая на них. Команду подавал Николай Ильич сам. Норка издали, через улицу, видела Васильева и точно выполняла приказания Николая Ильича, который шёл по знакомому маршруту, в госпиталь. Там Васильев угостил собаку мясным супом. Но всё же, когда Норка видела Васильева вблизи, она порывалась подойти к нему, а он сурово взглядывал на неё и даже грозил хлыстом. По-своему Норка, вероятно, недоумевала: почему Васильев вдруг так переменился к ней?..

Тяжело отвыкать от друга, который по непонятной причине вдруг становится холодным, грубым.

Опасная встреча

Через несколько дней Васильев пустил Николая Ильича одного с Норкой. Николай Ильич хорошо знал свой маршрут на работу и следил за тем, чтобы Норка не сбила его с пути. Но нет. Оказывается, она запомнила этот маршрут и вела его точно по тем же улицам, где они проходили в предыдущие дни. Норка даже запомнила и трамвайную остановку, где они садились. Подведя Николая Ильича к трамваю, она потянула его к передней площадке. Зайдя в трамвай, Норка подошла к передним сиденьям и выжидающе посмотрела на людей. Она привыкла к тому, чтобы люди уступали место её хозяину. К этому её приучил Васильев. А люди и не заставили себя ждать. С сиденья сразу поднялись две девочки-первоклассницы и проговорили одновременно:

- Пожалуйста, пожалуйста... Садитесь.

Николай Ильич сел, а Норка забралась под скамью и лежала там до тех пор, пока не услышала команду своего хозяина: "Встать".

Они уже подходили к госпиталю, когда Николай Ильич услышал радостный мальчишеский возглас:

- Норка! Норка!..

Судя по голосу, мальчик был где-то слева, на другой стороне улицы. Норка вздрогнула и остановилась: какой знакомый голос!

Николай Ильич услышал приближающийся топот ног. Он решил, что это кто-то из его знакомых, но кто, он не узнал по голосу.

- Тебе чего, мальчик? - спросил он подбежавшего к нему человека.

- Это моя Норка... - услышал он взволнованный голос.

- Как - твоя?

- А так и моя... Я её воспитал, а потом её в спецшколу взяли. Она теперь у вас, да?

- У меня...

Не отходя от ноги Николая Ильича, собака вильнула хвостом, Николай Ильич почувствовал на ноге мягкие удары пушистого хвоста. Но вот Норка отстранилась от его ноги и потянулась к мальчику. Николай Ильич дёрнул за поводок и строго приказал:

- Нельзя, Норка. Стоять!

А потом уже приветливо сказал:

- Я тороплюсь, мальчик, на работу. Ты приходи к нам домой. Только в выходной день. Я дома буду, - и назвал свой адрес.

- Ладно, приду, - обрадовался Борис. - Обязательно приду.

- Вперёд! - подал команду Николай Ильич.

Норка послушно пошла впереди Николая Ильича, лишь один раз оглянувшись назад, на своего прежнего хозяина, с которым когда-то так весело было играть...

Борис долго стоял на месте и смотрел им вслед, пока они не скрылись в дверях госпиталя. Ему было и приятно, оттого, что его Норка теперь службу несёт, и в то же время досадно и грустно: она уже не принадлежит ему.

Дома Николай Ильич весело рассказывал о встрече с мальчиком, но Васильев не одобрил гостеприимства Малинина:

- Конечно, эта встреча рано или поздно должна была произойти. Но вы, Николай Ильич, напрасно пригласили его к себе. Норка должна знать только ваш дом и одного вас. Иначе вы её можете потерять как вожатого...

...В воскресенье Борис надел белый полотняный костюм и сказал деловито:

- Пойду посмотрю, как моя Норка у нового хозяина живёт.

- Поди, поди, сынок, - одобрила мать.

Борис ушёл к Малининым и быстро вернулся домой.

- Ты что так скоро вернулся? - удивлённо спросила мать. - Не видел свою Норку?

- Да, увидишь теперь! Даже на порог не пустили.

- Почему так?

- А потому, что, наверно, боятся, как бы я не переманил её к себе...

- Но теперь же она не твоя... - заметила Таня.

- Ну и пусть! Всё равно я её воспитал.

- Так чего же ты надулся? - сказала мать. - Ты сделал своё дело - и хорошо.

- Да ничего... Просто обидно! Даже взглянуть не дали... Спасибо, говорят, тебе, мальчик, за твою работу, но только не надо Норку расстраивать. А то она слушаться не будет...

- А пожалуй, Боря, они правы. Ты же сам всегда говорил, что собака должна знать одного хозяина.

Борис чувствовал правду в словах матери, но всё-таки продолжал твердить о своей обиде:

- Заходи, говорят, мальчик, к нам тогда, когда Норка на работу уйдёт...

- Одним словом, приходите, гости, когда нас дома не будет, насмешливо проговорила Таня. - Интересно!

- И щенка от Норки пообещали... - сумрачно добавил Борис.

Таня будто обиделась за брата:

- Они к тебе, Борис, отнеслись как к маленькому: чтобы успокоить, куклёнка пообещали.

- Не куклёнка, а породистого щенка! - поправил сердито Борис.

- Ну, во всяком случае, я считаю, что от одной встречи Норка не испортилась бы, - заметила Таня.

Борис вспылил:

- А чего ты понимаешь в этом деле! "Не испортилась, не испортилась"!.. А вот, может быть, взяла и испортилась бы!

Маленькое приключение

Норка уже хорошо освоилась с тремя маршрутами - на работу, в городской сад и в гастроном. В магазине она подводила Николая Ильича сначала к кассе, а потом к прилавку. Так научил её Васильев.

Прожив у Николая Ильича почти месяц, Норка стала точно ориентироваться во времени. Это было не трудно ей усвоить, потому что день у Николая Ильича был строго размерен по часам: с утра - на работу, потом отдых, прогулка. В восемь часов утра Норка просила завтрак, а в девять подходила к двери и царапала её лапами, посматривая на хозяина, будто хотела напомнить: "Пора идти на работу".

Норка совсем привыкла к новому хозяину и к новому дому, но она не переносила в квартире темноты, которую не ощущал Николай Ильич. Случалось иногда так, что Николай Ильич заходил с ней в дом вечером, когда в квартире никого не было. Норка требовательно взлаивала до тех пор, пока Николай Ильич не включал свет, который совсем не нужен был её новому хозяину.

В центре города, около театра, раскинулся небольшой парк. Кое-где в тени деревьев стояли скамьи, а в центре парка бил фонтан из огромного клюва каменного пеликана. Против фонтана на высоком постаменте стоял гипсовый малыш в коротких штанишках и беззвучно трубил в горн.

Вокруг фонтана на газонах цвели пионы, настурции, астры и мак.