Бен-Цион Тавгер - Мой Хеврон

И последнее — суд… Фабриковались дела на людей, которые вели расчистку, молились Богу. Суды пытались сделать из патриотов преступников, уголовников. Эти дела так и назывались — «уголовными». Вот и сейчас, когда истина всплыла на поверхность и все суды и дела оказались шиты белыми нитками, — военный губернатор Иудеи и Самарии считает зазорным для себя приехать в Хеврон, извиниться, поздравить нас с открытием синагоги. Нет у него на это моральных сил.

14. Работы на кладбище

Мой новый напарник Ноах резко отличался от Шалтиэля и Элиэзера. Он был энергичным, всесторонне продумывал свои поступки, ставил перед собой цели и обязательно добивался их достижения. Я быстро разглядел в нем эти черты и предоставил ему возможность их проявить. Не отвлекал его раскопками синагоги «Авраам-авину» или иными делами, предоставил ему полную свободу действий.

Ноах поставил перед собой задачу восстановить всю территорию кладбища, сделать его таким, каким оно было до погрома. Он долго рылся в архивах, нашел фотографии кладбища, сделанные с воздуха. Выяснил, что территория его была гораздо шире, чем сейчас, и не была разделена на три отдельных участка. Она представляла собой единый, сплошной массив. К тому же сюда входила и территория, где, по преданию, похоронены Ишай и Рут. Словом, кладбище занимало весь холм, который сами арабы называют «Джабель Ягуд». И вообще холм этот сыграл особую роль в истории Хеврона, здесь первое поселение людей находилось еще в доавраамовскую эпоху.

Прежде всего Ноах решил разыскать могилу рава Элиягу де Видаса, знаменитого каббалиста, автора книги «Решит Хохма». Я тоже слышал, что тут находится его могила. Рав Элиягу де Видас прибыл в Хеврон в конце XVI века, после страшного землетрясения в Цфате, поселился и прожил остаток жизни в Хевроне. По сей день люди приходят на кладбище поклониться могиле цадика, хотя и не знают точного ее местонахождения. Надо сказать, что религиозный совет («Моэца Датит») и работавший там одно время рав Корен приглашали специалистов, чтобы найти могилу. Мне было ясно, что их измерения были неправильными. Ноах поступил проще. Взял книгу «Сефер Хеврон» («Книгу Хеврона»), где приводится точное описание местонахождения могилы автора «Решит Хохма». На рисунках, которые воспроизводят памятник на могиле де Видаса, видны скалы, очертания рельефа. Мы это все нашли, сопоставили и стали советоваться: что делать? Решили — будем копать! Но несколько шире обозначенного на рисунке места, ибо по рисунку можно ошибиться в определении угла. И приступили к делу. Обнаружили вскоре следы фундамента небольшого домика-мавзолея. Продолжая окапывать вокруг, обнаружили квадратный фундамент с толстыми стенами.

Оставалось привести сюда тех, кто мог бы подтвердить, что это действительно могила рава Элиягу де Видаса. Я привел на кладбище рава Яира и Армони — людей весьма почтенных, заслуженных. Уж если что подтвердят, за это можно ручаться. Они тщательно все осмотрели, сверили и заявили, что твердо убеждены — это то, что мы долго искали. Мы не стали придавать сей факт огласке, не сообщили об этом ни в религиозный совет, ни военной администрации. К чему излишние бюрократические инстанции? Сами принялись восстанавливать стены домика-мавзолея. Скатили сверху большие камни, замесили бетон и стали работать.

Соседи-арабы вызвались нам помочь: протянули шланг, чтобы у нас была вода для работы. Помогал нам каблан Хаим Зильбер, который подрядился работать на кладбище — привозил бетон, стройматериалы. Когда же нам этого не хватало, я сам покупал песок и щебень у арабов, привозил из магазина цемент, — за свой счет или на пожертвования. Во время летних каникул приходили помогать нам молодые люди — добровольцы.

Работу на могиле рава Элиягу де Видаса мы провели основательную: залили стены бетоном на железной арматуре, обложили их камнем. Реконструкцию завершали сторож-араб Хусейн, мой сын Элиягу и я; Ноах уже работал на другом, не менее важном участке. Штукатурил стены Эди. Помогала нам и строительная фирма «Армштрам». Эта фирма строила дома в Кирьят-Арба и послала своего мастера.

Религиозный совет упрекнул нас, что, мол, крышу домика мы сделали остроконечной, а не с прогибом посередине. На снимках 1944 года виден прогиб. Но Ноах разыскал более ранние фотографии — 1932 года, и доказал, что прогиб — это дело рук арабов, когда они стали разрушать кладбище.

По инициативе Ноаха мы сделали надпись. Поскольку указывать имя было не принято, мы взяли начальную фразу из книги «Решит Хохма».

С Ноахом теперь мы виделись редко, он трудился на ашкеназской части кладбища, искал склеп с останками Менухи-Рахель, внучки первого Любавичского ребе. Было похоже, что он этот склеп нашел. Нам пришлось временно это место замаскировать, чтобы не привлекать внимания арабов.

Ноах загорелся идеей отыскать и восстановить могилы Ишая и Рут-моавитянки. Судя по документам, они находились в противоположном направлении — к западу от кладбища. Но там была громадная свалка, остатки древних строений, относящихся еще к эпохе крестоносцев. Данные эти мы получили от Хаима Магени. Он часто проводил на кладбище экскурсии, знакомил туристов с историей этих мест.

Короче, здесь все было ужасно запущено, и Ноах хотел расчистить этот участок. Помогал ему мой сын Элиягу. Приехал поработать как-то и старший сын, Ханох. Однажды Элиягу обнаружил какую-то замурованную дверь в строении крестоносцев, густо заросшую виноградником. Трудились здесь две группы: наша и арабская. Скоро мы оттуда ушли, оставив работать арабов. Они хорошо потрудились, и место приобрело довольно привлекательный вид. Хотя до полного восстановления и реставрации было еще весьма и весьма далеко.

Однако вскоре выяснилось, что арабы работали с намерением построить там, на святом для евреев месте, новую мечеть. Мы стали категорически возражать. Вмешалось военное руководство, и всех оттуда удалило, нас в том числе. Там был установлен армейский наблюдательный пост. Сейчас, правда, его уже нет, и место ждет своего энтузиаста.

Участок, где стоит домик на могиле рава Элиягу де Видаса, называется «раввинским». Ноах изучил много источников и пришел к выводу, что здесь похоронены многие великие раввины и цадики прошлых веков. Вообще, он был инициатором расчистки этого участка.

Вскоре на кладбище начались работы, связанные с приближающейся годовщиной хевронского погрома — 18 ава. Прежде всего предстояло найти братскую могилу. У меня, признаться, и раньше были определенные предположения. Был снимок из «Книги Хеврона» — не одно, а ряд захоронений, обнесенных забором. На кладбище стояли бетонные столбики, из которых торчали прутья. Это наводило на мысль, что тут-то и был забор. Но мне говорили, что араб, некогда владевший кладбищем, хотел здесь поставить дом, потом раздумал, и это остатки фундамента. Выглядело это неубедительно.