Петр Григоренко - Наши будни, или рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека

Люди, систематически слушающие передачи иностранных радиостанций на русском языке, постоянно встречаются с определенными, хорошо известными именами. Я в своей настоящей работе хотел показать, что людей, самоотверженно ведущих правозащитную борьбу, куда больше. И эти-то люди и представляют истинную силу движения. Известность приходит по малозаметным, зачастую случайным причинам*. Действия же всех участников правозащитного движения отражают назревшие потребности общественной жизни. И хотя каждый из них ЛИЧНОСТЬ, широкая известность приходит не ко всем. Многие неизвестными и из жизни уходят, хотя вложили все силы и талант в дело правозащиты.

* Мне, например, известность создала борьба моей жены и сына за мое освобождение.

Аналогичная картина и с диссидентскими семьями. Даже в диссидентской среде мы знаем Александра Гинзбурга, Миколу Руденко, ну и т. д. А что мы знаем об их женах? Рассказом о своей семье я хотел привлечь внимание к диссидентским семьям , которые несут на себе все тяготы, все невзгоды, зачастую не легче тех, которые выпадают тем, кто отбывает заключение в тюрьмах, лагерях и "психушках". Сейчас новый отряд жен, матерей, детей начал познавать нашу жизнь через страдания арестованных родных людей и через репрессии, обрушиваемые властями на них самих. Помощь и поддержку им и известность их борьбе - к этому я призываю своим рассказом о моих друзьях.

6. А может, все же диалог

Описанное нами отношение властей к "диссидентам" есть следствие сложившихся отношений между правителями и народом. Управляющие принимают решения втайне от народа, без его участия - за закрытыми дверьми. Настроения народа если и учитываются, то только по данным государственного аппарата и сведений секретных служб. Объявленные решения народу дозволено только одобрять, приветствовать (голосовать "за" и аплодировать) и исполнять.

Для бюрократов такая система - просто рай. Не надо заботиться о завоевании доверия избирателей и уважения подчиненных. Достаточно заслужить доверие начальника и поддерживать это доверие. В остальном жизнь течет спокойно, размеренно, без помех и тревоги. Если случились ошибки, просчеты, их стараются скрыть в надежде, что они не будут повторены, а, следовательно, никто о них не узнает и неприятностей от начальства не будет.

В таких условиях всякий, кто пытается "вынести сор из избы", признается самым вредным элементом и подвергается гонениям. Ну, а как прикажете относиться к тем. кто борется против таких гонений, то есть к людям, ведущим правозащитную борьбу?! Ведь если бы случилось такое, что исчезла возможность поддвергать гонениям критиков существующих порядков, то нарушилась бы вся нынешняя система. Не преследуемые критики расплодились бы невероятно и не пропустили бы ни одной ошибки, никому не дали бы спокойно жить. Значит, правозащита для чиновника еще страшнее и ненавистнее, чем критика недостатков в хозяйстве, управлении, научной деятельности, культуре... На нее поэтому и обрушивается вся сила карательных воздействий государства.

Нередко жестокую практику карательных органов оправдывают с помощью сентенций: "Правительство должно проявлять твердость. Иначе в стране начнется анархия". Но такая "философия" не выдерживает критики. Во-первых, еще никакая, даже самая жестокая, диктатура не избавляла страну от взрывов и следующей за ними анархии. Наоборот, именно жестокий гнет и террористические действия властей приводили к особенно разрушительным взрывам и безудержному разгулу анархии. Да это и естественно: паровой котел взрывается не там, где излишки пара свободно уходят в атмосферу, а где его продолжают усиленно подогревать и после того, как давление давно перешагнуло критическую черту.

Во-вторых, сама природа дает нам наглядные уроки. Наиболее живучи в природе те существа, у которых лучше развиты обратные связи, или, как обычно говорят, приспособляемость. Выдержал соревнование за жизнь не огромный, но неповоротливый доисторический динозавр, а маленький, юркий, на все быстро реагирующий варан.

Мы знаем, что принесла стране сталинская твердость. Не будем опровергать известные успехи того времени. Но разве стоят они 66 миллионов загубленных жизней. Да пусть и не 66, хотя эта цифра, выведенная по косвенным показателям, но строго научными методами, никем никогда не опровергалась. Но я не спорю с цифрой. Пусть - 30 или другое количество миллионов безвинно загубленных людей - любые успехи стоят этого?

Да и успехи... Огромный Голиаф был мгновенно сбит с ног вооруженным современной пращей небольшим мускулистым Давидом. Чего стоило Голиафу подняться после этого удара и дойти до победы! "Десятки миллионов"... человеческих жизней - пишет "Правда" (12. 02. 77 г.). А на Западе приводят и более точную цифру - 44 миллиона. Такая огромная, ничем не оправдываемая цена, заплаченная в условиях необычайно благоприятной международной обстановки! А сколько стоит то, что сотни тысяч наших соотечественников воевали на стороне врага? И это все плата за тот путь - сталинский путь, которым мы шли многие годы.

Так стоит ли нам и сегодня держаться за этот путь? Тем более что он осужден 20-м и 22-м съездами партии.

Повседневная жизнь современного советского общества, независимо от наших желаний и вкусов, настойчиво требует демократизации. Чтобы осознанно совершать движение, надо иметь очень многочисленную и разветвленную разведку. Одновременно нельзя давать скапливаться "излишкам пара" даже в отдельных узлах жизни.

Хозяйство нашей страны достигло огромной степени концентрации и централизации. В этих условиях малейшая ошибка в руководстве поражает не отдельную клетку единого хозяйственного организма, а организм в целом. У нас много говорят о преимуществах планового начала, но почти не говорят о его серьезных недостатках, которые особенно заметны и чрезвычайно опасны в условиях недемократических методов составления планов. В этих условиях в основу плана ложатся не всесторонне обоснованные научные соображения, а волюнтаристские установки. А отдельный человек или небольшая их группа, не обремененные глубокими знаниями и самоуверенные, могут высказывать как умные мысли, так и глупости. Но одно дело глупость одного человека в сфере его узкой деятельности, а другое - глупость, распространенная на все хозяйство. Это уже громадное бедствие, бороться с которым можно только методами широкой демократии. Чиновник поддакнет высокому руководителю или промолчит (это не я придумал. Это выводы партии о волюнтаризме Н.С. Хрущева - П.Г.), а в массе участников демократического обсуждения плана обязательно найдутся те, кто не только обнаружит глупость, но и поднимет свой голос против нее.