Матюшкин Федорович - Повседневная жизнь Арзамаса-16

Торжества 1903 года раз и навсегда изменили жизнь Саровской пустыни. Монастырь был обречен принимать и обслуживать тысячи и тысячи паломников. Ежедневно в течение первых месяцев после канонизации в монастыре находились 20–30 тысяч богомольцев, а на праздник Успения (15 августа по старому стилю) — до 50 тысяч. Естественно, что летом, особенно в день преподобного Серафима (1 августа по новому стилю), количество паломников увеличивалось, зимой — несколько уменьшалось. Со временем, начиная с 1906–1907 годов, поток богомольцев несколько ослабел.

Новый статус Сарова как места паломничества привел к ряду отрицательных, по мнению священнослужителей, сторон. Сразу отказались от монастырской традиции бесплатно кормить всех богомольцев. Монахи вместо обычных послушаний и молитв начали заниматься торговлей, присмотром особо посещаемых мест и т. п. Подобная атмосфера ощущалась и паломниками. В их воспоминаниях чувствуются нотки разочарования. Святой Серафим представлялся человеку, прочитавшему его Житие и видевшему его канонические изображения, старцем, жившим в гармонии с природой и в окружении ее. Постановка «на поток» политической идеи не могла не нарушить эту гармонию. Характерно, что уже в 1904 году это почувствовал известный писатель и философ В. Розанов: «Тропинка от монастыря до ключа — та самая, по которой всю свою жизнь ходил из кельи в монастырь св. Серафим, — искажена и уже, увы, непоправимо! Именно прошлый год… просекли и разработали инженерно большую дорогу туда: и, конечно, тропинка, которая раньше пролегала тут, бесследно исчезла — и исказился самый вид этой местности, на который Преподобный постоянно смотрел!»

Монастырское руководство стремилось хоть как-то сохранить верность традициям и уставу, не допустить дальнейшей коммерциализации жизни монастыря. Настоятель Иерофей употребил все свое влияние, чтобы не дать осуществиться разработанному в 1908 году проекту строительства через Саров железной дороги. В письме к ардатовскому городскому старосте, стороннику проекта, он писал: «Саровская пустынь насаждена безмолвием, им она прославилась, им она всегда привлекала его любителей».

Тем не менее внешний вид Саровской пустыни в эти годы стремительно менялся. В 1905–1906 годах были построены новые кирпичные складские и хозяйственные помещения, в 1911–1914 годах были выстроены три новых гостиничных корпуса на западном краю монастыря. В Москве на месте подворья Саровской пустыни решено было построить большой пятиэтажный доходный дом и часовню. Строительство было окончено в 1914–1915 годах. (Этот дом по Старосадскому переулку, № 6 на углу с Петроверигским переулком сохранился в Москве до нашего времени.)

Изменение статуса монастыря вызвало и смену хозяйственной политики. Ряд объектов монастырского натурального хозяйства (водяные мельницы, удаленные от монастыря угодья) монахи стали сдавать в аренду или продавать. В 1906 году часть земли (2374 десятины) была продана двум крестьянам села Старый Город — А. А. Козлову и М. Г. Курносову за 210 тысяч рублей.

Вблизи самого монастыря появились новые службы: особый дом для саровской полиции (в начале 1917 года в штате саровской полиции состояли: 1 надзиратель, 1 урядник и 8 городовых), конная почтовая и почтово-телеграфная станции. Ремонтировались, реставрировались и вновь украшались саровские храмы. Особое внимание уделено было Успенскому собору, поскольку там находились мощи преподобного Серафима. Рака для мощей в 1909 году была вызолочена (в этом монастырю помогала великая княгиня Елизавета Федоровна). Словом, в революцию монастырь вошел на пике своей славы, бурно развиваясь, несмотря на все раздирающие страну противоречия.

Глава седьмая

Последние годы

Взаимоотношения Церкви с большевистской властью с самого начала были враждебными. Как одна, так и другая стороны не признавали за своим противником права выражать чаяния и волю народа. Православное духовенство в своем большинстве считало незаконной власть большевиков, власти же, не без оснований, рассматривали Церковь как оплот контрреволюции и к тому же как возможный источник средств для укрепления своего положения. В декрете Совета Народных Комиссаров «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» (другое название декрета — «Об отделении церкви от государства, и школы от церкви») было записано: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют». Вскоре после декрета была выпущена инструкция по его реализации. В ней еще раз подчеркивалось, что церкви и монастыри лишались права владения движимым и недвижимым имуществом, включая храмы, землю, подворья и т. д. Им запрещалось заниматься благотворительностью, обучением детей. Помимо чисто нормативного значения этот декрет предоставил неограниченную свободу действий местным чиновникам всех рангов.

Административно Саровская пустынь вместе со всеми своими владениями относилась к Темниковскому уезду Тамбовской губернии. Из всех уездов, вошедших впоследствии в состав Мордовии, в Темниковском советская власть была установлена позже других. Первый денежный побор новой власти с Саровской пустыни состоялся уже 15 марта 1918 года — председателю уездного исполкома С. И. Лебедеву было отпущено из монастырской казны 50 тысяч рублей.

Конфисковывали в Сарове не только деньги. Монахи, привыкшие аккуратно по приходно-расходным книгам вести хозяйство, записывали все реквизированное вплоть до перочинных ножей, спичек и мыла. Для Красной армии конфисковывались одеяла, матрасы, подушки. Было отобрано 29 лошадей (из 52 имевшихся в монастыре). Любопытная деталь: трех лошадей из этих двадцати девяти более высокие власти заставили комиссара Сарова Астраханцева, успевшего приватизировать их раньше, вернуть назад. За год было изъято 6700 пудов зерна, крупы и муки.

Согласно статистической сводке, в июле 1918 года в Сарове постоянно проживали 837 человек, из них более 400 человек монашествующей братии, более трехсот мастеровых и рабочих, занятых в монастырском хозяйстве, остальные чиновники почтовой станции, торговцы и т. п. Также записано «богомольцев, средним числом, ежедневно — 2500 чел.».

Пытаясь приспособиться к новым обстоятельствам, монастырское руководство изыскивало легальные способы оформления своих дел. Усилия оказались не напрасны. В июле 1919 года устав артели был зарегистрирован, монастырю было возвращено право пользования землей и хозяйством. Правда, властям не понравилось название артели, явно указывавшее на монастырское ее происхождение. Поэтому «…вместо „Саровской“ названа „Сатисская артель“, ибо земельные угодия возле р. Сатис и в действительности пустынь имеет название „Градо-Сатиево-Саровская пустынь“». Уже тогда, оказывается, начальство боролось с названием «Саров».