Арсений Головко - Вместе с флотом

[78]

судно тонуло, один из них снимал людей с кормы, другой бездействовал, никаких поисков лодки не предпринимал, не желая, по всей вероятности, идти на лишний риск в условиях полярной ночи.

Командир «Д-3» капитан 3 ранга М. А. Бибеев показал себя неплохо, но основную роль играл в походе комдив Колышкин...»

Прочитав эту запись, я и вспомнил о сентябрьском походе «Д-3». Лодкой тогда командовал Ф. В. Константинов. Обеспечивающим поход был все тот же Колышкин, неутомимый, как и Гаджиев. Не зря оба комдива слывут давними, закадычными и верными друзьями, хотя по характеру мало подходят друг к другу.

С Константиновым повторилось то же, что с Фисановичем: ему также не терпелось перейти к активным действиям, и он, едва лодка вышла на позицию, всячески порывался идти внутрь бухты, неподалеку от входа в которую должен был терпеливо ждать появления противника. Сдерживающее влияние Колышкина очень скоро помогло Константинову понять главное в поведении командира подводной лодки для успеха в боевых действиях.

Когда он, опасаясь упустить противника, не в первый раз пригласил комдива к перископу и предложил убедиться своими глазами в том, что на горизонте видны две мачты, Колышкин, глянув, отрезвляюще сказал:

— Цель не для нас. Два бота. Обследуют район. — И, посмотрев на разочарованного Константинова, прибавил: — Обследуют, стало быть, намечают дорогу для более крупной цели. Поэтому пора готовиться к атаке.

Прошло немного времени, и все, кто участвовал в походе, убедились в безошибочности сказанного комдивом: к выходу из бухты направлялся вражеский танкер.

— Теперь атакуй, командир, — лаконично поощрил Колышкин, предоставив Константинову полную самостоятельность в действиях.

Выстрелы, означавшие потопление нескольких судов противника, прозвучали над рейдом Полярного, когда «Д-3» возвратилась из того похода. Осенью подводную лодку принял Бибеев. И Колышкин не преминул снова пойти на этой лодке в поход. Его результат я привел выше, в записи от 15 декабря, характеризующей обоих командиров. И если Колышкин говорит о Бибееве как об очередном командире с перспективой — храбром, инициативном,

[79]

способном к самостоятельным действиям, мне остается сказать то же самое о комдиве Колышкине. Вместе с Гаджиевым он заслуживает представления к почетному званию Героя Советского Союза.

Еще одна запись в декабрьском дневнике, вызывающая в памяти любопытные подробности, связанные с В. Г. Стариковым:

«6 декабря 1941 года. Вернулась «М-171». Атаковала танкер водоизмещением 3000 тонн. Задачу по высадке разведывательно-диверсионной группы выполнить не смогла из-за неблагоприятных условий. При возвращении имела большую ошибку в счислении и вместо Цын-Наволока вышла к Войтелахти. В то же время возвращалась «М-176», поэтому первую «малютку» принимали за вторую, что и уберегло ее. При других обстоятельствах такая ошибка может привести к плохим последствиям: свою лодку вполне могут обстрелять свои же батареи. На этот раз, к счастью, обошлось».

Сто семьдесят первой «малюткой» командует капитан-лейтенант Валентин Георгиевич Стариков, бывший «фабзайчонок», молчаливый, доброжелательный, справедливый и решительный человек. Второй раз уже он попадает в пиковое, как говорится, положение. Чего стоит одна лишь октябрьская история с прорывом в Лиинахамари, вернее, с выходом оттуда обратно в море.

Третьим по счету из подводников-североморцев (после Фисановича и Егорова) Стариков сумел проникнуть в Петсамо-фиорд. Пожалуй, это было труднее, чем в двух предыдущих случаях, поскольку гитлеровцы приняли кое-какие меры оборонительного порядка, в частности поставили сетевое заграждение у гавани Лиинахамари, о чем Стариков не догадывался вплоть до того момента, когда «малютка» очутилась в критическом положении.

Лодка вошла в гавань беспрепятственно, по счастливой случайности не задев противолодочной сети. Два больших транспорта у причала приковали к себе внимание Старикова. Он атаковал их, зарегистрировал два взрыва и, совершив поворот на обратный курс, направил «М-171» к выходу в море, однако несколько в сторону от места, где лодка вошла в гавань. Это и послужило причиной задержки, которая могла стать роковой для

[80]

«малютки» и для всего экипажа. На полном ходу, следуя на глубине восемнадцати метров, лодка врезалась в противолодочную сеть и застряла на месте в то время, когда за ней гнались катера с глубинными бомбами. Попытки вырваться переменными ходами из ловушки оказались безуспешными. А вражеские катера уже сновали над «малюткой», сбрасывая неподалеку от нее свой смертоносный груз.

Положение «М-171» было гибельным: не имея возможности двигаться, она представляла собой мишень для глубинных бомб.

Внезапно катера прекратили бомбометание: гитлеровцы определили, что «малютка» запуталась в противолодочной сети, и собирались либо захватить ее вместе с экипажем, когда она всплывет, либо, в случае сопротивления, расстрелять.

Тут и проявились качества настоящего командира, присущие Старикову. Его поведение в первые критические минуты и в последующие часы, пока лодка, освободившись из сети, оставалась в Петсамо-фиорде, все время преследуемая вражескими катерами, было правильным и соответствующим образом действовало на экипаж, служило примером для каждого.

«М-171» удалось выскочить из сети после того, как Стариков дал еще раз полный ход назад, создав максимальный дифферент на корму и рискуя вылить электролит из баков аккумуляторов. К чему могло привести последнее, говорить не приходится.

Маневр удался. «Малютка» выскользнула из сети, над которой ее стерегли вражеские катера, но осталась внутри фиорда. Путь в море был закрыт, в чем Стариков убедился после неоднократных попыток пройти мимо единственного прохода, где скопились корабли противника с глубинными бомбами наготове. Иного пути из фиорда не было. Даже когда лодка ушла на предельную глубину, чтобы попытаться проскользнуть под сетью, она и там уперлась в заграждение. Между тем время шло, воздух в лодке все более насыщался углекислотой, плотность аккумуляторной батареи снизилась до минимума.

В таких условиях командир корабля нашел правильный выход. Приказав включить регенерацию, он объявил свое решение: пройти над сетью, в надводном положении, использовав замешательство противника, вполне вероятное, поскольку тот считал, что теперь, когда лодка вы-

[81]

свободилась из сети, ей незачем всплывать. На всякий случай, распорядился командир, экипажу быть готовым к артиллерийскому бою и, если не удастся отбиться, к необходимости взорвать лодку.