Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

Новаторство М. Шолохова в разрешении конфликта в том, что в «Тихом Доне» нет ни духовной гибели, ни физической его смерти. Григорий мучительно страдает, подводя итоги своей неудавшейся жизни, которая казалась ему «недолгим и тяжким сном». В конце концов он не мог так жить: что сделал, за то и надо отвечать. И потому он твердо принял решение: он кончил воевать и пошел с повинной в родной хутор. Выбросив все свое оружие, он «тщательно вытер руки о полу шинели» (Т. 5. С. 494). В финале романа предстает Григорий Мелехов измученным, истерзанным неизбывным горем и страданиями, но мужественным и сильным. И этим он до конца вызывает к себе наше сочувствие, наше сострадание.

Статья написана в начале 1957 года. В связи с этим в ней не используется новейшая критическая литература о «Тихом Доне».

Следует, однако, отметить, что и в новой монографии покойного И.Г. Лежнева «Путь Шолохова», и во втором издании книги Л.Г. Якименко о «Тихом Доне» исследователи по-прежнему держатся старой точки зрения, будто в образе Григория Мелехова Шолохов изобразил тип отрицательного героя.

Мнение И. Лежнева, Л. Якименко, В. Гуры и др. находит широкую поддержку, что отразилось в предисловии к книге И. Лежнева (с. 4), а также в позиции журнала «Вопросы литературы» (1958. № 12). Поэтому мы считаем необходимым продолжение дискуссии.

Кафедра русской советской литературы Московского государственного университета».

(Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1958. № 12.)

Часть вторая

СЧАСТЛИВАЯ ПОРА

«Вопрос ваш, – писал Аполлон Григорьев, обращаясь к Алексею Степановичу Хомякову, – во всех его трех видах приводится, собственно, к одному выводу: художество как выражение правды жизни не имеет права ни на минуту быть неправдою: в правде – его искренность, в правде – его нравственность, в правде – его объективность».

1. Полемика продолжается...

Прошло три года... От преподавательской работы я отказался, пришлось не по душе. Опалило меня печатное слово, возможность высказаться, излить то, что накопилось на душе, не только в научных журналах, выходивших микроскопическими тиражами даже в те времена, но выступить на более общественно значимой трибуне. Мои однокашники уже печатались в газетах и журналах, работали редакторами в газетах, журналах, издательствах. А я потерял время, как бы опоздал, пока готовил к печати мои статьи о М.А. Шолохове, остался как бы неприкаянным. Но пристроившиеся однокашники не позабыли меня: Феликс Кузнецов предложил мне пока отвечать на письма читателей «Литературной газеты». За каждый ответ платили... Вместе со мной, оказывается, отвечали на письма трудящихся Борис Балтер, Булат Окуджава и другие литераторы, уже заявившие о себе своими произведениями. Так что и мне эта работа не показалась зазорной.

А однажды Инна Борисова, однокашница по университету, работавшая в отделе критики, заказала мне написать обзор журнала «Нева» за текущий год, четыре-пять страничек, не больше. Я с удовольствием взялся за этот обзор, написал, конечно, в два или в три раза больше, чем полагалось в газете. Но Инна Петровна тонко и ловко отредактировала мой текст, оставив только то, что устраивало редакцию газеты, а я согласился: ведь текст статьи полностью был составлен из моих фраз, ничего постороннего не было вписано, да, что-то ушло, убеждала она меня, но пойми, газета не резиновая, наш отдел имеет не так уж много места, а это твоя первая публикация в серьезном органе Союза писателей СССР.

29 августа 1959 года статейка вышла в свет под названием «По двум руслам», в которой высоко оценил главы из второй книги «Поднятой целины» и резко отозвался о статье А. Хватова «Пути изображения характера». Это и были якобы «два русла»...

А через три недели В. Бушин разгромил мою статейку в газете «Литература и жизнь». Привожу ее полностью как документ эпохи.

«Занесло...

Не так давно в «Творческой трибуне» «Литературной газеты» было провозглашено: «Критику необходимо быть добросовестным до щепетильности. Добросовестность и щепетильность нужно... распространить не только на цитирование своих оппонентов, но и на истолкование общего замысла романа или статьи, а тем более на определение общих идейных и творческих позиций критика и писателя».

В связи с провозглашением этого девиза вспоминается один недавний эпизод.

В седьмой книжке «Невы» была напечатана статья критика А. Хватова «Пути изображения характера», повлекшая за собой появление в «Литературной газете» 29 августа заметки В. Петелина «По двум руслам».

Первое русло «Невы», пишет автор заметки, таково:

«Смело и трезво показывает Шолохов («Нева» начала в седьмом номере печатать вторую книгу «Поднятой целины») те сложные и внутренние противоречия, через которые проходят его герои. Он не боится сложностей, его не пугает многогранность человеческого характера». Второе русло видится В. Петелину так: «А. Хватов, наоборот, старается различными способами скомпрометировать принцип многостороннего изображения человека».

Обратимся к самой статье.

А. Хватов пишет: «Приметы человека нашего времени – высокая культура чувств, глубина и интенсивность духовных исканий». Уж не в этих ли словах В. Петелин увидел один из способов компрометации принципа многостороннего изображения человека? Надеемся, что нет.

А может быть, способ этой компрометации чудится ему здесь: «Да, многогранен характер этого человека (лирического героя Твардовского), необъятны горизонты, за которые улетает его мысль, широк и богат мир его духовных интересов и стремлений»? Смеем полагать, что опять-таки нет, не здесь...

Наконец, не в этом ли утверждении: «Задача подлинного искусства – показать советского человека, нашего современника во всем блеске и благородстве его мыслей и чувств, изобразить его яркую и сильную натуру, не оскорбить его красоты крохоборческим фиксированием мелких изъянчиков, которые якобы призваны сообщить ему черту неповторимого своеобразия»?

Чтобы не томить читателя, скажем: прямых заявлений о том, что он против многостороннего изображения человека, в статье А. Хватова, увы, нет. В. Петелин на этом, кажется, и не настаивает. Он не так прост. Он предупреждал, что А. Хватов протаскивает свою достойную внимания прокуратуры идею «различными способами». В число этих способов прямые и ясные заявления, как видим, не входят. Почему бы это? Что мешает А. Хватову высказаться определенно и четко против многосторонности героев, если он на деле против нее? Это ведомо лишь В. Петелину, человеку, обретшему безраздельную славу открывателя двух русл.