Ричард Дэвис - Настоящие солдаты удачи

В 1852 году, за два года до гибели, когда завершалась вторая экспедиция в Сонору, Бульбон писал другу в Париж: «Европейцы обеспокоены ростом США. И правильно. Пока она (то есть Франция) разобщена, пока над ней возвышается такой сильный соперник, Америка с помощью коммерции, торговли, населения, географического положения между двух океанов, становится правительницей мира. Через десять лет Европа не рискнёт сделать выстрел без её разрешения. Когда я пишу эти строки, пятьдесят американцев собираются плыть в Мексику и, вероятно, их ждёт победа. Voila les Etats-Unis[136]».

Этими пятьюдесятью американцами, которые, по мнению Бульбона, угрожали Европе, руководил бывший врач, бывший адвокат, бывший редактор Уильям Уокер, двадцати восьми лет. Уокер пытался заключить с мексиканским правительством такой же договор, какой заключил Бульбон, но потерпел неудачу. Поэтому он поплыл без договора, заявив, что, просило его мексиканское правительство или нет, но он хочет защитить женщин и детей на границе Мексики и Аризоны от кровожадных индейцев. Нужно напомнить, что когда доктор Джеймсон совершил свой рейд в Трансвааль, он тоже хотел защитить «женщин и детей» от кровожадных буров. Сам Уокер так оправдывал свою экспедицию в письме одному человеку: «То, что увидел и услышал Уокер, убедило его в том, что относительно малое число американцев может держать позиции на границе с Сонорой и защищать семьи от индейцев. Такие действия — это действия человеколюбивые, санкционированы они мексиканским правительством или нет. Ситуация в северной части Соноры была и до сих пор остаётся (это было написано через восемь лет, в 1860 году) позором для цивилизованных людей континента, и жители США несут самую большую ответственность за нападения апачей. Фактически северная Сонора управляется индейцами, а не законами Мексики, и дань индейцев собирается более регулярно, чем налоги. Само положение этого района — лучший предлог для любого американца, который захочет поселиться здесь без согласия Мексики. Хотя после создания колонии, конечно же, произойдут политические изменения, они оправданы тем, что любая социальная организация, не важно, как она образовалась, предпочтительнее, чем организация, где личность и семья зависят от милости дикарей».

Кровожадных буров, которые бы угрожали женщинам и детям, во время рейда Джеймсона было так же много, как змей в Ирландии[137]. Но во время рейда Уокера женщинам и детям действительно угрожали индейцы, которые, как вскоре выяснил Уокер, были врагами безжалостными и опасными.

Тем не менее, Уокер хотел завоевать штат Сонора вовсе не для спасения женщин и детей. Во время его экспедиции остро стоял важный вопрос рабства. И если Союз[138] был близок к отмене рабства, то, как казалось этому государственному деятелю двадцати восьми лет, Юг должен был расширить свои границы и найти рынки сбыта своих рабов на новой территории. С помощью завоевания Соноры можно было расширить границы Аризоны до Техаса. Стратегически место, избранное Уокером для своих целей, было идеально. Нужно помнить, что источником всех его дел была мечта об империи, где было бы признано рабство. Его мать владела рабами. Он родился и вырос в Теннеси среди рабов. Его юность и зрелость прошли в Нэшвилле и Новом Орлеане. Он искренне, фанатично верил в право владеть рабами, так же, как его отец верил в движение ковенантеров.[139]. Любопытно сегодня читать его аргументы в защиту рабства. Обращение Уокера к человеколюбию его читателя, к его душе, к его чувству справедливости, к его страху перед богом и его вера в Библию не отменяет рабства, но продолжает его, что нынешнему поколению покажется смешным, как бессмыслица Гилберта[140] или Шоу. Но для самого молодого человека рабство было священным институтом, предназначенным для улучшения человечества, богом данная польза чернокожему и богом данное право его белого хозяина.

Белые братья на юге, руководствуясь, видимо, менее восторженными мотивами, собрали деньги для экспедиции Уокера, и в октябре 1852 года он с пятьюдесятью пятью соратниками высадился на мысе Сан-Лукас — крайней точке Нижней Калифорнии. Нужно помнить, что Нижняя Калифорния, несмотря на название, не часть нашей Калифорнии, а была и остаётся частью Мексики. То, что Уокер наконец оказался на вражеской земле, заставило его отбросить всё притворство. Вместо того, чтобы торопиться защищать женщин и детей, он проплыл на несколько миль вверх по побережью в Ла-Пас. Со своими пятьюдесятью пятью соратниками он захватил город, посадил губернатора в тюрьму и создал республику с собой в качестве президента. В воззвании он объявил жителей свободными от мексиканской тирании. Жители не хотели быть свободными, но Уокер так решил, и, нравилось им или нет, они оказались в независимой республике. Через несколько недель Уокер на бумаге аннексировал штат Сонора, хотя пока не был там, и дал обоим штатам название Республика Сонора.

Как только весть об этом донеслась до Сан-Франциско, друзья Уокера принялись искать ему поддержку, и скоро искатели приключений и авантюристы всех стран были записаны в «эмигранты» и поплыли к нему на барке «Анита».

Через два месяца, в ноябре 1852 года к Уокеру присоединились триста человек. Это была банда отчаянных подонков, похожих на тех, которые грабили шлюз, избивали китайцев или стреляли в «мексикашек». Когда они поняли, что ими командует всего лишь юноша, они составили план напасть на склад, где хранится запас пороха, забрать всё в лагере и двинуться на север, по пути грабя ранчо. Уокер узнал об их плане, предал зачинщиков военно-полевому суду и расстрелял их. С таким недисциплинированным войском это действие требовало очень большого мужества. Именно это качество и уважали люди, которые были с ним. Они поняли, что их руководитель может и стрелять, и карать. Большинству не нужен был руководитель, который готов карать, поэтому когда Уокер попросил поднять руки тех, кто хочет идти с ним в Сонору, с ним осталось только первые пятьдесят пять человек и сорок позднейших новобранцев. С менее чем девятьюстами человек он начал движение на Сонору вдоль залива через всю Нижнюю Калифорнию.

С самого начала флибустьеров сопровождали несчастья. Мексиканцы и их союзники-индейцы неожиданно нападали с флангов и сзади. Почти ежедневно встречались изуродованные тела попавших в руки индейцев людей. Отставшие и дезертиры закапывались в землю и подвергались пыткам. Раненые флибустьеры погибали от нехватки медикаментов. Единственные инструменты, которые у них имелись для вытаскивания наконечников стрел, были клещи, сделанные из пары шомполов. Единственной едой были коровы, которых они убивали по пути. Армия шла босиком, кабинет министров носил лохмотья, президент Соноры обувал на одну ногу ботинок, а на другую сапог.