Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

Сегодня человек, пишущий о Мае Ивановиче, оказывается в затруднительном положении. Согласно официальной версии, Мухин жив и живет (почему-то) на Галапагосских островах. Вероятно, удаленный архипелаг был выбран в свое время потому, что там нет доступа к Сети, — но с тех пор ситуация наверняка изменилась, а от Мухина ни слуху ни духу. Приходится считать его пропавшим без вести — и этот двойственный статус не дает назвать имя его создателя (или создателей), которое никогда не было секретом для завсегдатаев Калашного и жителей Тарту. Открытость — лучшая политика: я до сих пор боюсь обмануть оказанное мне доверие и потому не буду раскрывать псевдонима даже здесь.

Из журналистской дотошности (или чтобы сбить со следа?) упомяну, что чаще всего Мухина связывают с Романом Лейбовым, который всегда отвечает, что общего у них только то, что они вместе жили в Тарту и занимались Интернетом в середине девяностых. «Но мы даже пишем это слово по-разному: я со строчной буквы, Мухин — с прописной», — замечает он. Разговоры о Лейбове и Мухине были столь часты, что я в одной статье пошутил, что Лейбов — это псевдоним Мухина. Тут же откликнулся живущий в США культуролог Михаил Эпштейн: мол, он огорчен, что Мухин сменил такую прекрасную фамилию («все мы мухи во всемирной паутине») на пресный псевдоним Лейбов. Кажется, Рома остался доволен этой историей; про реакцию Мая Ивановича мне ничего не известно.

Завершая разговор о Первом и теперь уже не Последнем Пенсионере в ППП, можно вспомнить не только аббревиатуру (ППП вместо WWW), но и еще несколько русских терминов, предложенных и впоследствии забытых. В свое время я их употреблял, и потому лучше сразу сказать читателю, что «бродилка» — это браузер, «фантик» — это баннер, а междумордие — это интерфейс.

Впрочем, Настик пишет, что, переводя Рашкоффа,[11] вовсю использовала это самое ППП — может быть, кто-то до сих пор говорит «бродилка» и «фантик».

2. Игры и гипертексты

Magnet Race, 1996 г.

В такой литературо-центричной стране, как Россия, и Интернет должен был получиться соответствующий: в Сети есть множество книг, от классики до произведений никому неизвестных авторов. Конечно, произведения традиционной литературы в общем и целом остаются равно хорошими или плохими вне зависимости от формы бытования: хоть в газете их напечатай, хоть в книжке, хоть в Сети. Куда как интереснее литературные формы, которые иначе как в Интернете и существовать не могут. Я имею в виду гипертексты и специфические литературные игры. Чтобы рассказать о них, обратимся к первому конкурсу русской онлайн-литературы «Тенета» (очень удачное русское слово, обозначающее одновременно «сеть» и «паутину»). Отцами-основателями конкурса выступили издатели э-журналов «De.Lit.Zyne» (Леонид Делицын) и «Ай» (Дамиан Кудрявцев Дуглас Рашкофф. Стратегия исхода. М.: Эксмо, 2003. Пер. А. Грызуновой. цев), создатель огромного архива «Русская литература в Интернете» Алекс Фарбер и другие столь же известные деятели русского литературного Интернета. Конкурс планируется проводить ежегодно, но поскольку русский Интернет активно существует уже года три, то в этом году предполагается определить лучших не только за 1996-й, но и за 1994 и 1995 годы.

Выдвижение на конкурс происходит по нескольким номинациям, большинство из которых вполне традиционны: рассказы, романы, поэзия, публицистика и т. д. Нас, однако, интересуют разделы «Гиперлитература», «Творческие среды» и «Игры», где номинирована фактически вся русская «сетература». Таким образом, обзор номинантов можно считать одновременно и историческим обзором.

Возможность гиперлитературы стала ясна задолго до всякого Интернета, когда в семидесятые годы Тед Нельсон предложил термин «гипертекст» для нелинейно организованного текста, структурируемого посредством множества связей. В результате вместо сплошной линии повествования (глава первая — вторая — третья —… — эпилог) возникло разветвленное дерево, где каждая глава могла иметь несколько продолжений — так сказать, «главу 2.1» и «главу 2.2». Разумеется, и читать такой гипертекст можно множеством способов. Довольно быстро стало ясно, что гипертекст — это как раз то, о чем мечтает современная литература. Вспомнили про «Игру в классики» Кортасара, которая предполагает как минимум два способа прочтения, «Сад расходящихся тропок» Борхеса и «Хазарский словарь» Милорада Павича. Впрочем, эти книги были написаны и напечатаны на бумаге. А если бы у авторов был в распоряжении компьютер и соответствующее программное обеспечение?

Впрочем, те у кого компьютер с софтом был, начали не с литературы, а с «help'ов», компьютерных учебников, энциклопедий и словарей. Потом появились «издания» классических литературных произведений, с «подключенными» к ним черновиками, письмами, комментариями и т. д.

До литературы дело дошло в 1987 году, когда Майкл Джойс написал первый гиперроман «После полудня» («Afternoon»). Так симбиоз литературы и компьютера породил новый литературный жанр.

Кстати пришлись идеи Маршалла Маклюэна о конце эпохи Гутенберга и Жака Деррида о нелинейном письме. Может быть, компьютерный гипертекст отменит «бумажную» литературу, как «печатные книги» отменили рукописные? Может быть, гипертекст — «литература будущего»?

Впрочем, развитие гиперлитературы сдерживали технические причины. Если обычную книгу можно продать и получить свои деньги (или славу), то как быть с гиперроманом? Даже появление персональных компьютеров не решило проблему принципиальным образом: для чтения гиперромана нужна соответствующая программная оболочка, да еще и как минимум в двух вариантах: для «писюка» и для Мака. И как распространять гиперроманы — продавать дискеты в книжных магазинах?

Ситуация коренным образом изменилась с развитием WWW. HTML еще больше популяризировал идею гипертекста и вызвал к жизни ряд браузеров для самых разных компьютеров. Так же снятой оказалась проблема контакта с читателем: любой пользователь Интернета получил возможность читать гиперлитературу прямо у себя дома.

Неудивительно, что в WWW нетрудно найти не только классический гиперроман Джойса, но и другие, такие? как «Меня зовут Скайб» («My Name is Scibe») или «Stories from Downtown Anywhere». Интересно отметить, что принципиально открытая структура гипертекста — со множеством «финалов» и сюжетных ходов — делает, по крайней мере, затруднительным индивидуальное авторство: так, оба названных выше гиперромана — плод работы нескольких авторов.