Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Во-вторых, в кровопролитных боях до окружения и в последовавшей за ним десятидневной битве мы понесли большой урон убитыми, и, таким образом, численность наших войск во вражеском кольце стала еще меньшей.

Наконец, в-третьих, значительное число советских солдат и офицеров вырвалось из окружения, а многие ушли в партизаны.

Из всего этого следует, что в плен попала сравнительно небольшая часть войск, оказавшихся в окружении. Что касается остатков 5-й армии, то и они не были "окончательно раздавлены", как уверяет А. Филиппи, а вышли из окружения в разных местах, пройдя с тяжелыми боями от Чернигова до Оржицы и далее на р. Псёл к северо-востоку от Миргорода.

Но оставим в стороне вымыслы, в которых ищут себе утешение битые гитлеровские генералы, самонадеянно начавшие войну и проигравшие ее. Если обратиться к действительным нашим потерям, то они и без всяких преувеличений были чрезвычайно тяжелыми.

В жестокой схватке с превосходящими силами врага пали тысячи и тысячи бойцов, командиров и политработников. И среди них - командующий фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос, начальник штаба фронта генерал-майор В. И. Тупиков и члены Военного совета М. А. Бурмистренко и дивизионный комиссар Е. П. Рыков.

Погибшим в бою считали тогда и командующего 5-й армией генерала Потапова. И лишь после войны я узнал, что судьба его сложилась иначе. Будучи тяжело ранен, он оказался в плену у немцев, а в 1945 г. был освобожден американскими войсками и на самолете доставлен в Москву.

Об этом мне рассказал уже в 1948 г. во Львове генерал-лейтенант В. А. Пеньковский. Оказалось, что после войны он учился на высших академических курсах при Академии Генерального штаба вместе с Михаилом Ивановичем Потаповым, который по окончании их был направлен на службу в Дальневосточный военный округ.

Я был очень обрадован всем этим и часто думал, что хорошо было бы увидеться с ним. Такая возможность представилась лишь в 1955 г., на сборах руководящего состава военных округов. В присутствии многих маршалов и генералов я, наконец, встретился с Михаилом Ивановичем Потаповым. Мы взволнованно обнялись и расцеловались, а потом, когда освободились от дел, долго беседовали о минувшем, вспоминая каждый бой и всех, кто пал на поле брани.

Еще раз довелось мне встретиться с Михаилом Ивановичем в феврале 1965 г., когда он был уже заместителем командующего войсками Одесского военного округа. Участвуя в партийной конференции этого округа, я в своем выступлении рассказал делегатам о мужестве и героизме генерала Потапова и руководимых им в начальный период войны войск 5-й армии. Участники конференции, среди которых большинство составляли люди послевоенного поколения, устроили ему горячую овацию, показав этим, что они гордятся своими старшими боевыми товарищами. Сам Михаил Иванович Потапов очень волновался во время моего выступления, а затем горячо благодарил меня за теплые и правдивые слова, сказанные в его адрес.

Генерал-полковник М. И. Потапов безвременно скончался в марте 1966 г. Мы, знавшие его, навсегда сохраним в своих сердцах глубокое уважение к памяти храброго и одаренного генерала, чья армия в первые дни и недели войны, действуя в исключительно неблагоприятных условиях, с честью и славой противостояла многократно превосходящим силам врага.

Непоколебимая вера в то, что победу в конечном счете одержат Советские Вооруженные Силы, не покидала Михаила Ивановича не только в дни, когда он вынужден был отступать со своей армией, но даже и в плену. Я нисколько не удивился, когда оказалось, что подтверждение этому дают и немецкие источники. Так, западногерманский журнал "Кампфтруппен" в 1967 г. опубликовал статью генерала Лео Гейера фон Швеппенбурга{27}. Это бывший командир 24-го танкового корпуса, который в сентябре 1941 г. замкнул с севера кольцо окружения Киева.

И вот он пишет, что в конце сентября того же года к нему был доставлен взятый в плен раненый генерал М. И. Потапов. Поскольку тогда, после поражения на Юго-Западном фронте, советские войска оставили всю Правобережную Украину и часть Левобережной, а также Киев, немецко-фашистским генералам мерещилось, будто Красная Армия уже не в силах им противостоять. И, естественно" фон Швеппенбург не преминул спросить Потапова, на что же в таких условиях возлагает надежды советское командование. И получил, по его собственному признанию, такой ответ, из которого явствовало, что Михаил Иванович исключал возможность победы немцев в войне против СССР{28}.

Великая, непреоборимая вера в нашу конечную победу жила в сердцах всех советских воинов в тот трудный час. Она вела на подвиг, помогала ценою невероятных усилий прорываться из окружения, чтобы снова и снова сражаться с врагом.

V

С тех пор прошли десятилетия. О Великой Отечественной войне написано много книг. Но события, о которых повествуется в этой главе, к сожалению, до сих пор очень слабо освещены либо вообще остаются "белым пятном" в нашей исторической литературе. И потому на многие вопросы, относящиеся к этим событиям, пока что не даны ответы.

Помню, иногда, в редкие минуты затишья между боями, и меня мучил один вопрос. Почему, спрашивал я себя, гитлеровцам удалось окружить значительную часть войск Юго-Западного фронта?

Сначала мне казалось, что я знаю ответ: потому, мол, что в решающий момент Ставка Верховного Главнокомандования не дала фронту своих резервов... Но несколько месяцев спустя, когда нами было сорвано наступление фашистов на Москву, я увидел, что это не так. И понял: тысячу раз была права Ставка, когда она отказала Юго-Западному фронту в выделении резервов. Она просто не располагала в то время крупными резервами, а те, которые имелись, расходовались в основном на прикрытие московского стратегического направления.

Но из всего этого вовсе не следует, что окружения войск Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. нельзя было избежать. Такой вывод был бы неправильным. Это стало мне ясно спустя десятилетия, когда я ознакомился с документами, в которых отражены те оценки обстановки, которые давались командованием фронта, Юго-Западного направления, Ставкой Верховного Главнокомандования, а также принимавшиеся ими решения.

Начну с имеющей прямое отношение к данному вопросу записи переговоров по прямому проводу 24 августа 1941 г. между Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным и командующим Брянским фронтом генералом А. И. Еременко. Она гласит:

"Сталин: У аппарата Сталин. Здравствуйте!

У меня есть к вам несколько вопросов:

1. Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше распоряжение соединенную 21 армию? Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова (речь идет о тогдашнем командующем Центральным фронтом.- К. М.).