Иван Осадчий - Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ

Суть в том, что этот «аппаратный» доклад подготовлен, как нам сказали, в соответствии с установками Генерального секретаря. Те идеи, те принципы, которые в нем содержатся, не имеют ничего общего с нашими представлениями о коммунистической партии ленинского типа, они далеки от марксистско-ленинского учения о коммунистической партии, принципах ее построения, о ее целях и задачах».

Зал в едином порыве, кроме первых двух рядов, взорвался бурными аплодисментами, а Горбачев, стоя перед микрофоном в центре стола, стал кричать, пытаясь остановить мою речь:

– Как это не ленинского типа? А какого же еще?

Я уверенно парирую его вопрос:

– Социал-демократического – и по идеологии, и по организационному построению. По сути своей социал-демократизмом пропитан весь доклад, с которым вы намерены выступать на Российской партконференции.

Зал снова взрывается бурей аплодисментов. А Горбачев, стараясь вызвать замешательство и в зале, и мое, снова кричит в микрофон:

– Перестаньте! Успокойтесь! Кому вы аплодируете?!

Но я уже – «на крыльях». Почувствовав настроение аудитории, ее горячую поддержку, продолжал:

– Разговоры о демократизации партии, внутрипартийной жизни, которые ряд лет ведет Михаил Сергеевич, – это блеф. За время пребывания в ЦК КПСС, мы убедились, что здесь царит неистребимый дух иерархических отношений и диктатуры генсека. Господствует такая атмосфера, когда ни секретарь ЦК КПСС, ни член Политбюро не могут решить без согласования и одобрения Генерального секретаря ни один самый пустяковый вопрос, – к примеру, дать согласие на участие в работе Подготовительного комитета представителей платформ, образовавшихся в КПСС, и, в частности, представителей движения «Коммунистическая инициатива». Нас крайне беспокоит такая организация работы аппарата, Секретариата, Политбюро, которая сковывает инициативу, творческий подход к работе, парализует волю и ум работников. Это не имеет ничего общего с ленинскими нормами партийной жизни. Это весьма опасное явление для нашей партии. И очень жаль, что этот дух насаждается Генеральным секретарем.

Снова и снова взрывается зал аплодисментами, а я перехожу к заключительной части своей речи:

– Дорогие товарищи! От имени Подготовительного комитета убедительно прошу вас дать слово для содоклада на Российской партконференции представителю Подготовительного комитета, чтобы рассказать делегатам о нашей позиции и наших подходах к вопросу создания Компартии РСФСР, как партии ленинского типа.

И второе. Чтобы коммунисты РСФСР, всей партии узнали о содержании подготовленного нами доклада, отвергнутого Генеральным секретарем ЦК КПСС, мы настаиваем на его размножении и раздаче всем делегатам. Прошу поставить эти предложения на голосование!»

Следуют реплики со всех сторон: «Правильно! Поддержать! Голосовать!»

Я благодарю всех присутствующих за внимание и поддержку, понимание моей тревоги и под бурные, долгие аплодисменты направляюсь на свое место в зале.

Совещание представителей фактически единогласно высказалось за предоставление на Российской партконференции слова для содоклада представителю Подготовительного комитета, а также за размножение и раздачу нашего варианта доклада всем делегатам Российской партконференции.

Мою позицию и предложения, а значит, позицию в целом Подготовительного комитета единогласно поддержали представители всех делегаций коммунистических организаций всех автономных республик, краев, областей, округов. Даже представители всех платформ, включая «демплатформу в КПСС». Об этом они потом мне сами говорили.

Только члены Политбюро и Секретари ЦК КПСС, занимавшие два первых ряда, сидели молча, опустив головы. Никто из них не поддержал меня ни голосованием, ни одобрительной репликой.

После окончания совещания я решил подойти к Г. А. Зюганову, присутствовавшему на нем, чтобы узнать его мнение о моем выступлении. В ответ услышал: «Жестко. Резко. Но… в принципе, правильно».

Это было мое первое общение с ним. Оно запомнилось потому, что состоялось в момент, до того времени главный в моей жизни. Да, пожалуй, и во всей жизни.

…Вечером того же дня, 16 июня 1990 года, состоялось заседание Подготовительного комитета, проведенное инициативным путем, без участия кого-либо из официальных лиц. Присутствовало абсолютное большинство членов Подготовительного комитета. Надо было определиться с содержанием содоклада на предстоящей Российской партийной конференции, а также решить, кому поручить выступить с содокладом.

Несколько человек сразу же назвали мою кандидатуру, но кто-то заметил, что, по формальному поводу, мне могут не предоставить слово, поскольку я не являюсь делегатом. Тут же поступило уточнение. Предстоит выступать не от делегации, а от Подготовительного комитета – полномочного представителя всех партийных организаций РСФСР.

Были названы и другие кандидатуры.

Наступил момент голосования. Я отошел в сторону. Слово взял Виктор Аркадьевич Тюлькин:

– Итак, ставлю на голосование кандидатуры в порядке поступления предложений. Первым был назван Иван Павлович Осадчий. Кто «против»? Против – нет! Избран единогласно.

В качестве резервной, запасной кандидатуры был утвержден Николай Гаврилович Биндюков – представитель Новгородской областной партийной организации, ректор педагогического института, делегат XXVIII Съезда КПСС и, соответственно, Российской партконференции.

В оставшиеся дни и часы шла напряженнейшая работа над текстом доклада, который мною был предварительно подготовлен.

Помимо микро-группы, работавшей над докладом, в подготовке нашего содоклада активно участвовали представители движения «Коммунистическая инициатива», ленинградские ученые-марксисты В. Г. Долгов и М. В. Попов.

Тем временем, нам стало известно, что Горбачев решил внимательно ознакомиться с нашим вариантом доклада и внести некоторые коррективы, главным образом, «косметического» характера, в текст, подготовленный «теневой», аппаратной командой.

Но и после этого доклад Горбачева содержал много уязвимых мест. Он был основательно насыщен идеями «гуманного», «демократического социализма», «общедемократических ценностей», «политического плюрализма», «рыночной экономики» и прочих «общедемократических», горбачевско-яковлевских «ценностей».

…Оставшиеся трое суток до начала Российской партийной конференции я жил содокладом Подготовительного комитета. Снова и снова критически переосмысливал его содержание. До последней возможности, до последней минуты, до предоставления слова для выступления на Российской партийной конференции, открывшейся 19 июня 1990 года во Дворце Съездов…