Клара Лучко - Я - счастливый человек

И вот я подъезжаю к Запорожью. Вижу, на перроне много народу. Девушки стоят с хлебом — солью на рушниках. Включены осветительные приборы. А в толпе — Леня Быков с микрофоном.

Поезд подошел к перрону. Я думаю: наверное, встречают ка- кого‑то известного человека или делегацию. Чтобы не привлекать внимания, потихонечку сошла со ступенек вагона на перрон, иду к вокзалу.

А Леня Быков подбежал и на каком‑то тарабарском языке, но очень хорошо имитируя, приветствует меня.

Девушки подносят хлеб — соль. Потом еще кто‑то выступает тоже с приветствием и тоже непонятно на каком языке. Все это снимают кинокамеры, народ толпится. Я поначалу растерялась, ничего не могу понять. А это был дружеский розыгрыш.

Все стало ясно, как только мы вышли на привокзальную площадь.

— А на чем мы едем? — спросила я.

— Вот наш экипаж, — Быков показал на ослика, запряженного в маленькую тележку. — Вот сюда мы водрузим твой чемодан и пойдем пешком.

Мы шли по главной улице Запорожья — она длинная — предлинная. Впереди девушки с хлебом — солью, потом ослик с чемоданом, а за повозкой мы.

И так всю дорогу — до самой гостиницы.

Это было начало игры, которая сопровождала нас все время, пока шли съемки.

Мы были молоды, азартны, нам сопутствовал успех, и мы не уставая шутили, «покупались» на розыгрыши, смеялись и тут же придумывали что‑то в ответ.

Часто спрашивают: какая из картин, в которых вы снимались, вам нравится больше других? На это ответить трудно, потому что порой запоминается не то, что снималось, а то, что было за кадром.

Картина «Рядом с нами» — это далеко не шедевр, пожалуй, средняя картина, хотя в ней были заняты замечательные мастера: Чирков, Смоктуновский, Рыбников, Юматов, Быков, Шагалова… Зато экспедиция была необычная.

Мы играли в Запорожскую Сечь. Конечно, атаманом у нас был Леня Быков. Смоктуновский был поляк, какой‑то лазутчик или даже шпион. Его ловили, он какие‑то грамоты нам приносил. Всего уже не помню, но сюжет был примерно такой.

Однажды Леня Быков уехал в Харьков — он тогда работал в театре — играть премьеру. А я купила на базаре карасей — с детства у меня это любимое блюдо, — отдала в ресторан пожарить, пригласила всех и заявила:

— Быкова нет, атаман уехал, командовать Сечью буду теперь я.

Словом, совершила переворот. Никто не сопротивлялся, все были согласны. И мы послали Быкову телеграмму, что он свергнут, а командует Сечью Мать Запорожская.

С нетерпением ждем его приезда. Как он отнесется ко всему? Когда он появился, тут же собрал своих сторонников, начал с ними совещаться. Стало ясно, что так просто власть они не отдадут.

До меня дошли слухи, что ночью явятся ко мне в гостиничный номер и будут меня свергать. Я решила подготовиться. Поставила кресло на стол и расположилась в нем. Бывают такие ночники, с железными колпачками. Я два колпачка связала, надела на себя, взяла в руки половую щетку, уселась в кресло и жду. Слышу, кто‑то крадется вдоль коридора. А это — Быков, Юматов и другие. Они врываются в номер — лица разрисованы, в пижамах, из кривых палок сделаны сабли. И… останавливаются.

И тут все стали хохотать! Значит, свергнуть меня не удалось. Но я добровольно отдала Лене Быкову половую щетку — как символ власти.

Не было дня, чтобы мы друг друга не разыгрывали. Даже тем, кто любил выпить, было некогда пить, потому что каждую минуту кто‑то что‑то придумывал.

Подошел срок уезжать актрисе Нине Агаповой. Но что‑то с билетом не получалось, и она задержалась. А Кеша Смоктуновский был на съемке. Тогда мы решили, что Нина устроится в его постели, я залезу в шкаф, а актеры будут в соседнем номере ждать. И когда Кеша вернется и увидит ее, Нина скажет, что очень его любит, поэтому и не уехала. А я буду на всякий пожарный случай сидеть в шкафу и, если что‑то произойдет, подам сигнал.

Мы с Ниной разговариваем, а Кеши все нет. Говорим о том о сем, смеемся. Вдруг открывается дверь, я быстро захлопнула дверцу шкафа, Нина слегка выставила плечико из‑под одеяла. Смоктуновский входит, и с ним женщина — корреспондент газеты. Они продолжают разговаривать, — мы замерли. Нина вообще не знала, что делать. Тем временем Смоктуновский договорился с корреспонденткой о встрече. Через несколько минут она ушла, а Смоктуновский разгримировался, вошел в комнату и увидел Нину.

— Нина, ты что здесь делаешь?

— Кеша, я тебя люблю, я поэтому не уехала…

— Отлично! Сейчас я переоденусь, и мы поговорим…

Открывает шкаф и видит, что я там сижу. Мы начали смеяться.

— Ах так! — говорит Кеша. — Хотели разыграть? Ну ладно. Получится обратный розыгрыш.

Актеры, услышав шум, решили, что пора прийти и сказать:

— Как тебе, Кеша, не стыдно, ты что… Нина такая…

С этими словами они и вошли в номер. А Смоктуновский лежит на ковре.

Жора Юматов закричал:

— Почему он лежит? Кеша, что с тобой, почему ты лежишь? Тебе плохо?

Я испуганно говорю:

— Не знаю. Он открыл шкаф и увидел меня. Увидел и упал.

Юматов на нас набросился:

— Что за жестокий розыгрыш, ему ведь плохо!

Взял графин с водой и вылил Кеше на голову. Смоктуновский даже не дрогнул. Он так и лежал неподвижно. Потом через некоторое время поднялся:

— Хватит разыгрывать. Меня корреспондент ждет…

В нашей группе был фотограф из местных. И он то и дело исподтишка нас снимал. Потом продавал фотографии любителям кино. Он нам так надоел, что мы решили и его разыграть.

Обычно фотограф подходил и каждый раз представлялся:

— Я работаю в лаборатории института, и студенты очень просят ваши фотографии. Можно я вас сниму?

Однажды мы ему сказали:

— Приходи к нам вечером в гостиницу, у нас сегодня будет очень интересно. Ты всех увидишь и всех сфотографируешь. А собираемся мы у молодого актера. У Смоктуновского. Он пока только снялся в одной картине, в «Солдатах». Еще пока не очень известен, но это будет один из самых знаменитых артистов. Твои фотографии будут первыми…

Так мы напророчили Кеше будущую славу.

Вечером фотограф явился в точно назначенный срок. Постучал в номер, дверь открывает Кеша.

Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.

Кеша говорит:

— Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой…

И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.

А мы предупредили фотографа:

— Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что‑то не так, то… Ты петь умеешь?

— Да.

— Ну вот сразу начинай что‑нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.