Евгений Вишневский - Аргонавты белой мечты

Плот прошёл вблизи якутов, которые тоже перебрались на плот. Вещи все остались на льдине, за которыми предполагали выслать лодку из устья.

Не прошло и 5-ти минут, как повторилась та же картина. Мы все опять на глыбе льда, а плот наш загромождается льдом. Дело к вечеру, мы все промокли и продрогли. С моря дует холодный со снегом ветер. Кругом нас бушует вода, несутся глыбы льда. Помощи ждать неоткуда. К довершению всего мимо нас проносятся наши вещи. Вот плывет мой сверток — постель, доха и шинель, завернутые в дождевой, брезентовый плащ. Все узнают свои вещи и ранцы. Плывет наша кастрюля, величаво качаясь в волнах реки, свечи плывут врассыпную… В эту минуту, вероятно, все подумали, что сегодня рассчитывать на палатку, тёплую постель и горячий ужин не приходится. Было — одно лишь желание — скорее выбраться на берег и погреться у костра. Вдали показалась огромная льдина с частью оставленных нами вещей, но до нас не дошла, затерялась среди льдов. Через 1/2 часа удалось — оттолкнуть плот от льдины — нам помогла большая волна, очистившая плот от нагроможденных глыб, и мы понеслись дальше и наконец причалили к берегу.

К берегу прибило волной мой чемодан (костюмы и белье) и постели якутов. Остальные вещи погибли, в том числе и наш последний куль крупчатки. У Дьячковского нашлось немного оленины с душком, но мы с небывалым аппетитом съели ее, запивая чаем. Кроме упомянутых вещей уцелели: моя централка, которую я закинул на плечи во время первого крушения, сумка с документами и этой тетрадкой, сумка с бумагами сильно подмочена. Кроме того на плоту случайно остались (были привязаны) винчестер Чудина, централка и автомат-винчестер Попова. Так же сохранилась пила и два топора.

Ночевали на острове, кругом вода, а потому не могли выяснить, где находимся. Принято решение: утром осмотреть плот, исправить его, если понадобится и плыть дальше. Другого выхода не было. Спокойной ночи…

2-го июня. С утра принялись за приведение в порядок "нашего корабля", похлебали какой-то бурды. У меня в чемодане нашлась коробка крупы (овсянка), у Дьячковского взяли остаток оленины с душком, нашлось немного соли и получилась похлебка-бурда, которую съели с жадностью и хвалили. Из посуды уцелел чайник, в котором сварили похлебку и 2 кружки, из которых одна моя фарфоровая. Ложки смастерили деревянные.

В 10 часов утра снялись и поплыли, через час увидали домики и уросы и вскоре причалили к правому берегу устья реки Ульи. На берегу были тунгусы, один из них по фамилии Громов, к которому пошли в дом. Встретил нас Громов довольно радушно, жена его напоила нас чаем с хлебом и поели рыбки. Каждый выпил не менее десяти кружек чаю. Ужин был из 3-х блюд: первое — жареные утки, второе — суп с кашей и на третье — рисовая каша с сахаром. А затем чай с хлебом. Нужно только было видеть нас с каким аппетитом, даже жадностью, мы поедали эти вкусные блюда — за ужином не проронили ни одного слова…

Нас угощают, зная, что у нас заплатить нечем, что все вещи потоплены, что мы форменные нищие… Мало того, Громов говорит, что у него есть немного муки, крупы и сахару, всем этим может снабдить нас до Охотска. Даёт нам необходимую посуду. Как это не похоже на некоторых наших русских буржуев.

ГЛАВА XXI

3-го июня. Решено идти в Охотск пешком, так как море затёрто льдом; если же сегодня будет с запада сильный ветер и угонит лёд в море, тогда поплывём на кунгасе. До Охотска 90-100 вёрст.

Весь день готовились к походу. От Громова получили: два кулька муки (2 п[уда] 30 ф[унтов]) — крупчатки, сахару 10 ф[унтов], рису 25 ф[унтов], кружки, ложки, чайники и ведро для приготовления пищи. Продукты распределяем поровну на каждого. Свой чемодан оставлю у Громова, беру только более необходимое.

4 июня. Выступили в 11 час[ов] утра с пудовыми котомками за плечами. Тяжеловато. К 12 час[ам] утра переехали на левый берег р[еки] Ульи и пошли по морскому берегу на север.

Берег низкий, попадается галька, изредка снег, а вся дорога — тропа по мягкой земле и по траве. Пройдя две версты, встретили нарочных из Охотска, задержался на 2 часа, вскрыл пакет на имя командующего и ознакомился с положением в Охотске. В общем, мое прибытие туда как нельзя кстати и своевременно.

Сегодняшний переход в 20 вёрст очень чувствительный для всех, а для меня в особенности. В ужас прихожу при мысли, что так придётся идти до самого Охотска. На пути через каждые три-четыре версты встречаются японские рыбалки. На одной из таких рыбалок мы переночевали.

5-го июня Выступили в 9 час[ов] утра и к 9 час[ам] вечера заночевали на рыбалке, переехав устье реки Томмат. Всего сделали 30 вёрст. Из них 10 вёрст по вчерашнему с грузом за плечами, а остальной переход сделали без вещей налегке, а свой груз отправили на небольшом кунгасе.

Завтра предполагаем спустить с рыбалки ещё один кунгас, и все поплывём дальше. Сегодня же переехали ещё одно устье реки Елирикан.

7 июня. Вчера (6 июня) в 35 верстах от г[орода] Охотска встретили несколько партий беженцев, от которых узнали о прибыли в Охотск трех красных пароходов, о бое под городом, в результате которого Охотск перешел в руки красных. Среди беженцев не было ни одного очевидца охотских событий, а лишь знали от "капсе", по слухам. Я не мог ограничиться такой информацией, и на двух кунгасах поплыли дальше. Сделали еще 10–12 вёрст. Один кунгас с моря перетащили в реку Урак (в устье очень быстрое течение) и, переехав на другую сторону, реки, прошли несколько вёрст по кочкам, болоту, перешли два русла реки и вышли к жилым юртам (д[еревня] Луктур), не доходя 4-х вёрст до д[еревни] Урак, где говорят скопилось много беженцев. Среди жителей страшная растерянность, ожидают ежеминутного прихода красных. До деревни Урак добраться ночью почти невозможно, проводника не найдём; к тому же рискуем попасть в руки красных, нас могут выдать те же беженцы. Слухи о падении Охотска подтверждаются и здесь, и я решил в 12 час[ов] ночи отойти в обратном направлении, и вот сейчас, 7 июня, в 12 час[ов] дня экспедиция еще спит, а я взялся за карандаш. Мы на одной из японских рыбалок в 10 верстах от вчерашних негостеприимных жителей. В общем наше положение катастрофическое. Без продуктов (на два дня еще имеется) и оторванные от всего мира… Что нас ждет впереди… Постараюсь записывать по-прежнему аккуратно.

Пока мой план — добраться до порт-Аяна, куда более 400 вёрст, если ехать по морю. Можем ли мы ехать в Аян на наших кунгасах — не знаю. А где мы возьмем продукты, чем заплатим? Что значит наше крушение на р[еке] Улья в сравнении с теперешним нашим положением.

8 июня. Прибыли в устье реки Ульи к 5 часам вечера и остановились опять у Василия Ильича Громова.