Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

– Решайся, любимый! Путешествие не отнимет много времени. Рим без тебя уже восемь месяцев – неужели пару недель способны что-то изменить?

– Все, решено! Завтра отправляемся в путь!

Клеопатра была счастлива. Как вовремя она вспомнила о любознательности Цезаря и его страсти к путешествиям! Хитростью она выиграла у судьбы еще немного времени, чуть отдалив неминуемую разлуку.

Корабль, на котором Цезарь с Клеопатрой отправились в путешествие, был настоящим плавучим дворцом – двухэтажная вилла с колоннадами из кедра и кипариса. Роскошный зал для обедов был украшен золотом и слоновой костью. На корабле находились два храма – Афродиты и Диониса. Царскую барку сопровождало четыреста кораблей и множество празднично украшенных лодок. Все это богатство и великолепие подчеркивало особый божественный статус царицы. Клеопатре нравилось чувствовать себя владычицей, но больше всего она была довольна тем, что все ее враги повержены. Пусть это было сделано другим человеком, но ведь лавры победы достались ей! Как же приятно быть на вершине мира!

Утренний туман, путающийся в высоких стеблях папируса, речной запах, тихий всплеск воды от весел гребцов, пурпурные восходы и закаты – вот та идиллия, которой наслаждались влюбленные. С искренней радостью, словно дети, они предавались безделью. Разница в возрасте не смущала царицу и не беспокоила Цезаря. Каждый из них друг в друге нашел то, в чем нуждался больше всего: Клеопатра – опыт и мудрость, Цезарь – молодость и жизненную силу. Между ними царили гармония и взаимопонимание.

– Ты счастлив? – нежно спросила Клеопатра.

– Да. Впервые за много лет я счастлив. По-настоящему счастлив.

Клеопатра тихо рассмеялась.

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что я полюблю римлянина, ни за что бы не поверила!

– И я бы не поверил, если бы мне кто-нибудь сказал, что я полюблю египтянку.

– Гречанку!

– А ты сама уверена, что ты еще гречанка? Я неоднократно убеждался в том, что греки ненавидят тебя, а египтяне боготворят.

Солнечная ладья Ра скрылась за горизонтом. Быстро и бесшумно на землю опускались сумерки.

Царица тяжело вздохнула.

– Не будем о грустном.

– Не будем.

Цезарь поцеловал ее в лоб.

– Ты знаешь, у меня для тебя есть хорошая новость, – тихо прошептала она.

– Говори.

Клеопатра подняла голову. Цезарь внимательно смотрел на нее.

– У нас будет ребенок.

– Что? – Цезарь сперва удивленно прошептал, а затем воскликнул: – Что?!

– Ребенок! Наш ребенок!

– О, боги, достоин ли я такого подарка судьбы?!

– Достоин! – вместо богов ответила Клеопатра.

– Ты даже не представляешь, что это значит для меня. После смерти дочери я уже ни на что не надеялся, – с какой-то непривычной дрожью в голосе произнес Цезарь.

Клеопатра знала об этой печальной истории и втайне надеялась забеременеть, мечтая навсегда привязать к себе Цезаря.

Они стояли, крепко обнявшись. Неверный свет палубных ночников играл их тенями, придавая им самые причудливые формы.

Повсюду, где останавливался царский корабль, Клеопатру торжественно встречали. Толпы людей воздавали ей почести, словно богине; местная египетская знать устраивала пиры в ее честь. Она была любимицей египетской провинции, единственная из рода Птолемеев, знавшая местный язык. Ни один царь до нее не удосужился выучить язык народа, которым управлял и за чей счет жил.

Цезарь, обладавший огромной жаждой знаний, не хотел пропустить ни одной достопримечательности. Они посетили Мемфис – древнюю столицу Египта, святилище бога Птаха и храм священного быка Аписа. Любовались пирамидами, сфинксом, храмом Амона, Фивами – стовратным городом, как называли его египтяне. Долина царей с великолепными саркофагами и мумиями фараонов встретила их тишиной и царским покоем. Здесь лежали цари, в чьих жилах текла голубая кровь богов, сотворившие великую империю мира и ушедшие вместе с ней в небытие.

В Гермонтисе по приказу царицы возвели алтарь в честь жены бога Монты. Стены алтаря были расписаны изысканными фресками, изображавшими роды богини. Клеопатра со всей серьезностью отнеслась к своему положению, понимая, что отныне ее ждет новая жизнь. Жизнь особая, на двоих. Более того, на этого ребенка она возлагала огромные надежды: быть может, ее саму Цезарь со временем и забыл бы, а вот собственного ребенка вряд ли забудет. Клеопатра смутно представляла, чего она хочет получить от Цезаря, однако сердце ей подсказывало: этот человек способен весь мир бросить к ее ногам.

Наверное, это было самое счастливое время. Купаясь в любви Цезаря и нося под сердцем ребенка, Клеопатра совсем позабыла об одиночестве, глубоко пустившем корни в ее сердце. Печаль, страх, мрачное прошлое – все сгинуло. Будто та тоскливая и отчаянная жизнь была чьей-то чужой, а ее жизнь всегда была светлой, счастливой и радостной.

– Я счастливая! Счастливая! – весело закричала Клеопатра и рассмеялась, раскинув руки, словно крылья и готовая вот-вот взмыть в небесную синеву. О нос корабля разбивались тысячи брызг, легкий бриз обдувал ее лицо. – Я счастливая!

С этим криком радости все дурное, что жило в ней, калечило, душило, – выходило, изгонялось новой жизнью, исторгалось из самых потаенных глубин ее сердца и растворялось в солнечных лучах, тонуло и исчезало в мрачных глубинах Нила. Боги отпускали Клеопатру, освобождая ее сердце от одиночества и тоски.

Глядя на нее, Цезарь счастливо улыбался.

– Будь осторожна! Не упади в реку! – крикнул он ей. Но неуверенный в том, что она его слышит, спустился с мостика на палубу.

– Клеопатра, я прошу тебя, будь осторожна!

Царица подбежала к Цезарю, обняла его.

– Я так счастлива! Так счастлива! – ее глубокие черные глаза светились радостью первой любви.

К ним подошел слуга.

– Господин, с тобой хочет поговорить легионер Домиций Кальвин.

– Я сейчас, – коротко сказал он Клеопатре.

Царица кивнула. Подставив лицо речному ветру и облокотившись на деревянные поручни, она улыбалась, предаваясь самым невероятным грезам…

Он вернулся сосредоточенным и суровым. Почувствовав тревогу, Клеопатра спросила:

– Твои воины чем-то недовольны?

– Чужое счастье всегда раздражает и колет глаза.

– О чем ты?

– Они хотят домой, к своим женам и детям. Да и в Риме не все спокойно.

Клеопатра погрустнела.

– Ты говорил, у тебя в Риме оставлен надежный человек, Марк Лепид.

– Да, я доверяю Марку, как самому себе. Но никто кроме меня не решит всех государственных дел и накопившихся проблем. Я отплываю в Рим.

– Когда? – еле слышно спросила царица.

– Прямо сейчас. Я уже отдал приказ возвращаться в Александрию.