Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

Она позвонила из Парижа рано утром, и я услышала чудесный мелодичный голос, великолепную русскую речь, а в голосе — страдание, боль, любовь, тревогу:

— Елена Давыдовна, если нужно что-то из лекарств, я немедленно вышлю, а если вы считаете необходимым, я тут же вылетаю…»

Александр Митта: «А у нее свои заботы: она актриса, талантливая, в расцвете, но продюсеры боятся с ней работать. Они составляют сложные контракты, а Марина отказывается их заключать. Она мотается из Москвы в Париж, из Парижа в Москву по первому намеку, что у Володи что-то не так, бросает все, детей под мышку и сюда. Очень сложная жизнь. И надо было сделать так, чтобы все эти сложности таились только в ней, чтобы они не были никому заметны, чтобы для Володи было лишь успокоение, только окружить его заботой. Большая, серьезная, напряженная, полная самоотречения жизнь. У Марины было много творческих предложений, от которых она отказывалась. Володя был для нее главным, и мы все очень обязаны ее самоотверженности, ее доброте, ее мужеству».

Очередной срочный прилет Марины из Парижа. Вспоминает Давид Карапетян: «Самолет прилетел по расписанию: долго ждать Марину не пришлось. Давно уже не видел я ее настроенной столь решительно. В разговоре выяснилось, что Володя в очередной раз сорвал ей серьезный контракт и теперь придется снова платить неустойку. Чтобы как-то выправить финансовый крен, Марине недавно даже пришлось рекламировать мыло.

— Еще одна такая реклама в журнале, и ни один уважающий себя режиссер не захочет иметь со мной дело. Все. Он меня постоянно предает, причем в самые неподходящие моменты. Я сделала все, что смогла. Пора спасать свою шкуру, — твердила она в порыве откровенности. <…>

Телефон зазвонил только в девятом часу вечера. Это был югославский режиссер В.Павлович, снявший фильм «Единственная дорога» с участием Высоцкого. Оказалось, что Володя находится у него в гостиничном номере и просит Марину приехать. Через полчаса мы были в «Белграде». Мужчины успели уже основательно набраться, что подтверждала блаженная улыбка на физиономии полностью расслабившегося Володи. На столе красовались остатки нехитрого пиршества — апельсины, початые бутылки, гора окурков. Рядом с ними сидела какая-то девица, тут же начавшая любезничать с Мариной. Самообладание Марины восхищало. Она тактично поддерживала беседу, ничем не выдавая своего душевного состояния.

Такое же миролюбие она проявила и на обратном пути, сидя на заднем сиденье рядом с ничего не подозревающим Володей. Мне это затишье казалось предвестником надвигающейся грозы.

Едва мы зашли домой, Володя направился в спальню и, не раздеваясь, улёгся на кровать. Марина последовала за ним. Я же, куря сигарету за сигаретой, потерянно слонялся по кухне. Тишина в спальне становилась зловещей. «Тем сильнее грянет буря!» — тоскливо подумал я и решил спешно ретироваться. Приблизившись к отворенным дверям спальни, я, огорошенный, застыл. То, что я увидел, было форменным издевательством над здравым смыслом, но триумфом женской логики. Наклонясь к тихо лежавшему Володе, Марина нежно касалась ладонями его лица. Это походило на кадр из старомодной мелодрамы, кадр, выстроенный самым непредсказуемым постановщиком — жизнью».

Михаил Шемякин: «Я знаю, что Володя всегда был благодарен Марине за то, что она действительно сначала спасала его от алкоголя, а потом — конечно, безуспешно — пыталась бороться… с его пристрастием к морфию. Таким образом, он пытался как-то себя поддерживать для того, чтобы работать. Но это, конечно, его убивало. И для Марины, и для всех нас это была большая трагедия. Я в своем первом некрологе сказал, что мы все должны быть благодарны Марине за то, что 12 лет она спасала его для нас, для творчества и для России…»

И закончим словами Марины:

«Без меня он бы умер в тридцать лет. И кто скажет, что это неправда, — я тому просто по морде дам!»

«Кто-то высмотрел плод…»

Книга пишется тогда, когда нужно,

чтобы она была написана. В год Володиной смерти

я не могла ее написать, было слишком тяжело.

Только через пять лет мне показалось,

что настал момент, чтобы все расставить

на свои места.

Марина Влади

Сейчас Марина Влади — известная писательница. Совсем недавно два ее романа были переведены на русский язык Юлией Абдуловой и вышли в Москве в издательстве «Время». Но для нас главным ее произведением безусловно является книга о Владимире Высоцком. Впервые о том, что во Франции (октябрь 1987 года) вышла эта книга, в Советском Союзе узнали из репортажа корреспондента ТАСС в Париже Юрия Королева:

«Во Франции у творчества Высоцкого немало поклонников. В этом мне еще раз пришлось убедиться, когда в парижском книжном магазине «Глоб» М.Влади подписывала экземпляры своей книги. К столу, за которым сидела актриса, выстроилась большая очередь читателей, какую редко увидишь даже на встречах с маститыми французскими литераторами.

Новая книга построена в форме писем, которые М.Влади адресует Высоцкому. В них прослежена вся их совместная жизнь на протяжении более чем 12 лет, начиная с приезда актрисы в Москву в 1967 году на пятый Международный кинофестиваль, где она познакомилась с Высоцким, вплоть до смерти поэта».

Толчком к написанию этой книги стала дружба Марины Влади с Симоной Синьоре. «1984 год. 22 сентября. Я читаю Симоне главу из тисненного золотом издания ее книги «Тоска уже не та», где она пишет о России. Ее глаза мерцают, как слепые звезды. И вдруг она говорит мне:

— Ты должна писать…

24 сентября.

..Я принесла несколько листочков и робко читаю их Симоне. Она говорит:

— Продолжай.

25 сентября. Мы потихоньку прогуливаемся перед домом, Симона начинает снова:

— Ты должна писать.

Вечером она выкуривает последнюю сигарету:

— Дорогая моя, пиши о Володе…»

И Владимир Высоцкий часто говорил жене: «Ты должна писать. Когда-то ты будешь писать, я уверен. Ты мне пишешь такие письма… У тебя есть литературный дар». Она отвечала: «Ты знаешь, я и пою, и снимаюсь, и играю в театре… Хватит». Но в восемьдесят пятом году решила, что надо рассказать правду о Володе. О том, как они жили, что он пережил, почему умер в сорок два года…

Артур Макаров: «Почему Марина не написала воспоминания, просто воспоминания о Владимире Высоцком, а выбрала эпистолярный жанр? Ведь книга написана в форме «писем к мужу» — она обращается к Володе, как к живому».

«Вероятно, потому что в этом жанре автор чувствует себя свободнее, раскованнее… И главное, он не связан обязанностью мемуариста — стараться быть как можно более точным. А еще надо отметить, что эпистолярный жанр достаточно традиционен для Франции. Вспомним хотя бы знаменитые «Письма» мадам де Савиньи. Кроме того, в шестидесятых годах вышла книга воспоминаний о Жераре Филипе, которая была написана его вдовой — в форме писем к мужу». (Сообщение Беатрис Пикон — автора предисловия к биографии Ю.ПЛюбимова.)