Людмила Поликовская - Есенин. Русский поэт и хулиган

Брак Есенина и Райх был расторгнут в октябре 1921 г. — по заявлению Есенина. В 1922 г. Зинаида Николаевна вышла замуж за Всеволода Эмильевича Мейрхольда, одного из лучших (а по мнению многих, лучшего) российского режиссера того времени.

Есенин откликнулся на это событие непечатными частушками:

Ох, я песней хлестану,Аж засвищет задница,Коль возьмешь мою жену.Буду низко кланяться.

Пей, закусывай, изволь!Вот перцовка под леща!Мейерхольд, ах, Мейерхольд.Выручай товарища!

Уж коль в суку ты влюблен,В загс да и в кроваточку.Мой за то тебе поклонБудет низкий — в пяточку.

Уже и в этих разухабистых строчках проглядывает утаенная ревность: о том, что его никак не затрагивало, Есенин не писал никаких стихов.

После романа и разрыва с Айседорой Дункан он начнет корить себя за то, что «свою жену легко отдал другому». И вспомнит, что у него есть дети. Время от времени он будет приходить посмотреть на них (почти всегда пьяный) и устраивать пьяные истерики перед дверью квартиры Мейрхольда. В те несколько раз, когда он приходил трезвым, занимался с Таней, почти не обращая внимания на сына. Выросши, Константин Сергеевич объяснит это так: отцы больше любят дочерей, чем сыновей. Из всех вопросов воспитания Есенина интересовал один: дети должны знать его стихи. Никаких подарков никогда не приносил. («Не хочет, чтобы дети любили его за подарки», — объясняла Зинаида Николаевна.)

В 1924 г. он напишет «Письмо к женщине», обращенное к Зинаиде Райх, — один из шедевров есенинской лирики. (Мы даже не уверены, что его следует цитировать — наверняка, большинство читателей знает эти стихи наизусть.) Здесь и покаяние:

Любимая!Я мучил вас,У вас была тоскаВ глазах усталых:Что я пред вами напоказСебя растрачивал в скандалах…

— и, по-видимости, несправедливые упреки, попытка перенести вину за их разрыв на Зинаиду Николаевну:

Вы помните,Вы все, конечно, помните,Как я стоял,Приблизившись к стене,Взволнованно ходили вы по комнатеИ что-то резкоеВ лицо бросали мне.

Вы говорили:Нам пора расстаться,Что вас измучилаМоя шальная жизнь,Что вам пора за дело приниматься,А мой удел —Катиться дальше вниз.

Любимая!Меня вы не любили.

У Есенина своя правда — не любили меня таким, каков я есть. Не понимали, почему я «склонился над стаканом». Как точно выразился по этому поводу хорошо знавший и Есенина и Райх в пору их супружества В. Левин, у нее «не хватило сил на подвиг прощения, и неосуждения, и терпения». Не случайно «Письмо» написано уже после того, как в жизни Есенина появились женщины, которые принимали его всяким, — Айседора Дункан и Галина Бениславская.

Выяснение отношений продолжалось и после второго замужества Райх. И приведенное выше стихотворение, по-видимому, имеет «жизненный подтекст». Константин Сергеевич Есенин вспоминает: «Четко осталась перед мысленным взором сцена, когда в нашей столовой между отцом и матерью происходил энергичный деловой разговор. Он шел в резких тонах. Содержания его я, конечно, не помню, но обстановка была очень характерная: Есенин стоял у стены, в пальто, с шапкой в руках. Говорить ему приходилось мало. Мать в чем-то его обвиняла, он защищался. Мейрхольда не было. Думаю, что по инициативе матери. Несколько лет спустя я прочитал строки (далее идет начало «Письма к женщине. — Л. П.). Я наивно спросил маму: «А что, это о том случае написано?» Мать улыбнулась. Вероятнее всего, характер разговора, его тональность были уже как-то традиционны при столкновении двух таких резких натур, какими были мои отец и мать».

Ревность так и выпирает из этого стихотворения («Живете вы / С серьезным умным мужем…»). «Серьезный, умный муж» обожал свою молодую жену. Для прославленного режиссера Зинаида Николаевна (а не театр) стала самым главным в жизни. Театр он из-за нее чуть не погубил. Он сделал из нее артистку и отдавал ей лучшие роли. Хотел поручить даже роль… Гамлета. Понятно, что наиболее талантливые актрисы из труппы уходили.

Он повез ее в Рим и там целовал, «опираясь на достопримечательности». За что был приведен в полицию. Каково же было удивление полицейских, когда они узнали, что целовал женщину ее законный муж! Такого они еще не видели.

И тем не менее ближайшие подруги Зинаиды Николаевны уверяют: помани ее Сергей пальцем — побежала бы, не задумываясь. «При любой погоде, без плаща и зонтика» — это уже добавляет циничный и зело не любящий Райх Мариенгоф. Ну, побежала бы навсегда или не побежала бы — того мы не знаем. Но что она продолжала всю жизнь любить своего первого мужа и ходила на свидания к нему, уже будучи замужем за Мейрхльдом, — факт. После разрыва Есенина с Дункан бывшие супруги встречались уже как любовники на квартире подруги Райх — Зинаиды Вениаминовны Гейман. Узнав об этом, Всеволод Эмильевич имел серьезный разговор с ней: «Вы знаете, чем все это кончится? Сергей Александрович и Зинаида Николаевна снова сойдутся, и это будет новым несчастьем для нее». (Возможно, «Письмо к женщине» навеяно отказом Зинаиды Райх вернуться окончательно.) На похоронах Есенина она (в присутствии Мейрхольда) крикнет: «Прощай, моя сказка!» И через некоторое время заболеет психически.

Все женщины, любившие Есенина, любили его всю жизнь. Мужчины завидовали черной завистью. (Думается, и Владимир Маяковский не был исключением, и это обстоятельство еще более подогревало его неприязнь к «балалаечнику».) Они объясняли такой — бешеный — успех просто: известной пушкинской формулой: «Чем меньше женщину мы любим/ Тем легче нравимся мы ей». Но, нет, тут было другое, что знали только женщины: «Как умеет любить хулиган/ Как умеет он быть покорным…»

Жизнь Зинаиды Райх закончилась трагически: после ареста Мейрхольда, в ночь с 14 на 15 июля 1939 г. она была зверски убита в собственной квартире. «Убийство с целью ограбления» — таков был вердикт советских юристов. Однако ее сын Константин с полной уверенностью утверждает: «Ограбления не было, было одно убийство». Кто знаком с советской действительностью тех лет, тому не надо объяснять, кто же были убийцы. Для остальных скажем: вне сомнения, сотрудники НКВД, выполнявшие приказ свыше.

Я — большевик? Орден имажинистов

…Пора возвращаться в «развороченный бурей» 1917 год. Сумбурная получается у нас книга. Но не сумбурнее, чем жизнь Есенина.