Ромен Роллан - Жизнь Микеланджело

Недоверчивый по природе и сделавшийся еще более подозрительным вследствие своих неладов с братьями, он не питал — никаких иллюзий относительно приниженных и льстивых выражений чувства к нему племянника: ему казалось, что чувство это направлено скорее к его сундуку, относительно которого мальчик знал, что получит его в наследство. Микеланджело без стесненья высказывал это ему. Однажды, когда он был болен и рисковал умереть, он узнал, что Лионардо примчался в Рим и предпринял там некоторые нескромные шаги; Микеланджело в бешенстве ему пишет:

«Лионардо! Я был болен, а ты побежал к сэр Джован Франческо посмотреть, не оставил ли я чего‑нибудь. Мало ты получил от меня денег во Флоренции? Видно, ты по

1

? шел в родню и походишь на своего отца, который выгнал меня во Флоренции из моего собственного дома! Знай, что я написал такое завещание, что тебе нечего больше от меня ждать. Итак, отправляйся себе с богом, не показывайся мне больше на глаза и никогда >не пиши мне!»[312]

Эти вспышки не трогали Лионардо, так как по большей части за ними следовали ласковые письма и подарки[313]. Через год он снова прискакал в Рим, привлеченный обещанием подарка в 3000 скудо. Микеланджело, оскорбленный его корыстной поспешностью, пишет ему:

«Ты сломя голову примчался в Рим. Не знаю, приехал ли бы ты так поспешно, если бы я был в нищете и нуждался в хлебе!.. Ты говоришь, что это была твоя обязанность из любвн ко мне — приехать сюда. Да, любовь жучка — точильщика![314]Если бы ты любил меня, ты бы написал мне: «Микеланджело, оставьте при себе ваши 3000 скудо и тратьте их на свои надобности: вы нам столько надавали, что нам этого хватит; жизнь ваша нам дороже, чем богатство». Но вот уже сорок лет, как вы живете на мой счет, и никогда я не слышал от вас доброго слова…»[315]

Весьма важным вопросом была женитьба Лионардо. Он занимал дядю и (племянника в течение шести лет[316]. Лионардо был послушен и считался с дядюшкой, от которого ждал наследства; он принимал к сведению все замечания, предоставлял ему выбор, обсуждение, отводы невест, которые ему представлялись: повадюмому, он относился к этому с безразличием. Наоборот, Микеланджело страстно волновался, как если бы жениться предстояло ему самому. Он смотрел на брак, как на дело серьезное, в котором любовь была на (последнем месте, да, и денежный вопрос не принимался особенно в расчет, а важнее всего было здоровье и достепочтенность. Он давал суровые советы, лишенные поэзии, крепкие и положительные:

«Это великое решение: не забывай, что между мужем и женою всегда должна быть разница в возрасте! лет на десять, и обрати внимание, чтобы та, которую ты выберешь, была не только доброй, но и здоровой… Мне говорили о нескольких особах: одни мне понравились, другие нет. Если ты думаешь об этом и склонен больше к одной, чем к другой, напиши мне, я выскажу овсе мнение… Ты свободен выбрать ту или другую, лишь бы она была благородного происхождения и хорошо воспитана, притом лучше без приданого, чем с большим приданым, — чтобы жить мирно…[317]Один флорентиец говорил мне, что тебе сватали девицу из дома Джинори и что она тебе нравится. Мне не хочется, чтобы ты женился на девушке, отец которой не отдал бы ее за тебя, если бы мог сделать ей приличное приданое. Я желаю, чтобы выдавали замуж за тебя, а не за твое состояние… Ты должен обращать внимание исключительно на душевное и телесное здоровье, на доброту крови и нравов, а кроме того, на то, какие у нее родственники: это очень важно… Постарайся найти себе такую жену, которая, в случае надобности, не постыдилась бы мыть посуду и заниматься хозяйством… Что же касается красоты, то, и сам не будучи самым красивым юношей во Флоренции, не заботься об этом, лишь бы она не была увечная и отвратительная на вид…»[318]

После долгих поисков, наконец, повидимому, поймали жар — птицу. Но вот, в последнюю минуту в ней. находят изъян, достаточный, чтобы ее забраковать:

«Я узнал, что она близорука, а это, по — моему, не малый недостаток, так что я еще не дал обещания. Раз ты тоже не давал обещания, мой совет, если ты уверен в правильности этих сведений, считать себя Свободным от обязательств»[319].

Лионардо приходит в отчаяние. Он удивляется, что дядя так настойчиво хочет его женить.

«Это верно, — отвечает Микеланджело, — что я этого хочу: хорошо, чтобы род наш не кончился с нами. Я отлично знаю, что мир от этого не рушится; но, в конце концов, каждое животное хочет сохранить свою породу. Потому‑то я и хочу, чтобы ты женился»[320].

Наконец сам Микеланджело утомился; он начинает находить смешным, что он все время хлопочет о женитьбе Лионардо, а у того вид, будто он в этом совершенно не заинтересован. Он заявляет, что не будет в это вмешиваться:

«Вот уже шестьдесят лет, как я занимаюсь вашими делами; теперь я стар и должен подумать о своих делах».

Как раз в этот момент он узнает, что его племянник обручился с Кассандрой Ридольфи. Он радуется, поздравляет его, обещает ему приданое в 1 500 дукатов. Лионардо женится[321]. Микеланджело шлет молодым свои пожелания счастья и обещает Кассандре жемчужное ожерелье. Радость однако не помешала ему предупредить племянника, что «хотя он и не очень сведущ в таких делах, но ему кажется, что Лионардо должен был бы точно выяснить все денежные вопросы раньше, чем вводить жену в свой дом, так как в подобных вопросах всегда таится зародыш размолвок». Он кончает следующими шутливыми наставлениями:

«Ну, ладно! А теперь старайся жить и не забывай, что вдов всегда бывает больше, чем вдовцов»[322].

Через два месяца, вместо обещанного ожерелья, о. н посылает Кассандре два перстня: один — украшенной бриллиантом, другой — рубином. Кассандра в знак благодарности посылает ему восемь рубашек. Микеланджело пишет:

«Они очень хороши, особенно полотно, и очень мне нравятся. Но я недоволен, что вы на них потратились: ведь у меня нет ни в чем недостатка. Поблагодари за меня Кассандру и скажи ей, что я к ее услугам, если ей нужно что‑нибудь найти здесь, из римских изделий или чего другого. На этот раз я посылаю мелочь; в другой раз мы пошлем что‑нибудь получше, что бы ей понравилось. Только предупреди меня»[323].

Вскоре пошли дети: первенец, названный, по желанию Микеланджело, Буонаррото[324], и второй, названный Микеланджело[325], умерший вскоре после рождения. И старый дядя, который приглашал в 1556 году молодую чету приехать к нему в Рим, не перестает душевно принимать участие как в радостях, так и в горестях семейства, никогда, однако, не допуская, чтобы его ближние занимались его делами, даже его здоровьем.