Николай Павленко - Меншиков

4 июля в Киев прибыл Петр. Осмотрев Печерский монастырь, царь одобрил выбор Меншиковым места под крепость. Здесь 15 августа Петр заложил фортецию, сооружавшуюся по его чертежам в течение десяти лет.

В сентябре был уволен с русской службы Огильви. Царь отставил его скорее всего по внушению Меншикова.

Нельзя не отдать должного распорядительности Меншикова – армия к тому времени находилась в превосходном состоянии. Вот каким представлялось ему самому русское войско в июле 1706 года: полки обретаются в добром состоянии, ибо «вся наша кавалерия ныне рекрутована, мундирована и добрыми лошадьми дополнена». Уверенность в успехе усиливало ожидаемое подкрепление в составе четырех полков, что в итоге доводило численность регулярной кавалерии до двадцати тысяч человек, не считая трех тысяч калмыков и четырех тысяч казаков. «А неприятель уже бывши в Полонном местечке, о нашем приходе уведав, то бег воспринял».[77]

Скромностью это письмо Меншикова к П. П. Шафирову не отличалось. И тем не менее дальнейший ход событий подтвердил способность русской армии «добре» встретить неприятеля.

К повышению боевой выучки войск Меншиков имел прямое касательство. В июле он утвердил «Артикул краткий» – наставление для обучения драгун военному ремеслу. «Артикул» гласил, что все чины от генерала до рядового драгуна должны статьи «совершенно ведать и оные исполнять и от объявленных вин остерегаться». Каждый офицер обязан был «непрестанно читать» главы «Артикула» в ротах, «чтоб каждый, ведая за вины положенные казни, от всяких злых дел воздержался и свою должность честно и благопорядочно отправлял, как честному кавалеру надлежит».

Все двенадцать глав «Артикула краткого» главное внимание уделяют дисциплине и порядку в войсках. В частности, в них говорится и о поведении драгун на территории союзной Польши. «Артикул» требовал великодушия к мирному населению: «При отправлении воинской службы, яко при взятии городов и мест, старых и безоборонных людей, также не смелых женщин и детей при смертной казни пощадить» или: «Кто без именного указу вышних с резвости в неприятельской земле домы, гумна и прочее зажжет, живота лишен будет».

«Артикул» воспитывал чувство воинского долга, чести и патриотизма. За троекратно совершенное воровство виновный каждый раз подлежал телесному наказанию, а кто и после этого не уймется – «на виселице повешен быть имеет».

Убеждение сочеталось с суровыми наказаниями. За ослушание приказам офицеров – «живот отнят будет»; «кто к знамю присягал единожды, у оного и до смерти стоять должен»; «в крепости никто б осмелился о сдаче говорить, но каждой должность свою до последней капли крови исполнял под потерянием живота». Мысль о необходимости стоять насмерть при обороне крепости развивает следующая статья: «Оной, кто крепость без нужды сдаст, а крайняя нужда в провианте и амуниции его не застигла и хотя мнейший способ к обороне имеет, голову потеряет».

В отдельную главу сгруппированы статьи о прелюбодеяниях: «Никакой явной блудницы у войска ниже в гварнизоне, ниже в походе, ни в обозе не держать, но доносить и того часу чрез профоса выгнать». «Прелюбодеяние насильством конечно приносит собою смертную казнь».[78]

«Артикул краткий» далек от совершенства, в нем мало сказано о порядке обучения войск и ведения ими боевых действий, он, бесспорно, уступает «Уставу воинскому» 1716 года. И это неудивительно: составитель «Устава воинского», а им был царь, воспользуется накопленным за десятилетие боевым опытом, проанализирует причины побед и поражений его армии. «Артикул краткий» был лишь первым шагом к знаменитому «Уставу воинскому».

Тем временем кавалерия Меншикова получает предписание царя двигаться в глубь Польши и совершить «диверзии». Русские войска должны были блюсти интересы польского короля, дабы, как писал царь, оказывать сопротивление намерению Карла XII «выгнать» того из Польши.

Корпусу Меншикова следовало действовать «против неприятеля наступательно». Впрочем, наступательный порыв князя царская инструкция тут же ограничивала: действия конницы должны были всего лишь «утеснить» неприятеля. Меншикову запрещалось вступать «в генеральную баталию без случая полезного, в чем не без опасения есть».

Осторожность Петра вполне объяснима: ни он сам, ни его генерал, поставленный во главе русских войск, понятия не имели ни о численности, ни о дислокации неприятеля. Даже от своего союзника Августа II Петр два месяца не получал сведений ни о месте его пребывания, ни о силах, которыми тот располагал.

Марш русских войск от Киева на запад оказался не из легких прежде всего из-за недостатка провианта и снаряжения. «О запасех милости вашей доношу, – писал Александр Данилович царю 24 июля, – что идем такими степями, что не токмо провиянту збирать, но и воды взять негде». В другом донесении царю Меншиков писал о «великой нужде» его драгун в палатках: «понеже в таких степях не токмо шелашей делать не ис чего, но и дров на нужду взять негде». Драгуны изнурены и болеют изза того, «что беспрестанно на сонце пекутся».[79]

В первые недели похода неприятель не беспокоил корпус Меншикова, и светлейший, по вызову царя, в начале августа вернулся в Киев, где произошло огромной важности событие в его личной жизни – 18 августа давние связи с Дарьей Михайловной Арсеньевой были закреплены брачными узами.

В переписке Меншикова с царем конца 1705 – начала 1706 годов встречаются загадочные слова. Петр писал: «Еще вас о едином прошу: ни для чего, только для Бога и души моей, держи свой пароль». Меншиков отвечал: «А что изволишь, ваша милость, меня подкреплять, чтоб мне пароль здержать, и о том не изволь, государь, сумневатца: истинно не преступляю твоего повеления». Петр остался удовлетворен ответом: «Что вы изволите пароль свой держать, за то зело благодарен».[80]

О каком «пароле» шла здесь речь? Под «паролем» подразумевались взаимные обязательства царя и Меншикова: первый должен был жениться на Екатерине, второй – на Дарье Михайловне. С тех пор как была пышно отпразднована свадьба в Киеве, в письмах Петра исчезло требование к Меншикову блюсти «пароль». Сам царь, женившийся пятью годами позже, употреблял слово «пароль» в последний раз в 1711 году в ответе Меншикову на его поздравление по случаю помолвки с Екатериной: «Благодарствую вашей милости за поздравление о моем пароле».

Через неделю, 25 августа, новобрачные начали «свадебное путешествие» – их путь лежал к войскам, расположенным в Дубно, куда чета прибыла 3 сентября «в добром состоянии», о чем Меншиков известил царя и тут же дал команду корпусу двинуться в поход на Люблин. Здесь намечалось соединение русского корпуса с шеститысячным отрядом польско-саксонской конницы, возглавляемой Августом II. Встреча с королем состоялась 20 сентября и сопровождалась пиршествами, пушечной и ружейной пальбой. Меншиков доносил царю: «…королевское величество зело был рад и довольно с нами повеселился».