Анна Старинова - Наша союзница – ночь

– У меня много разведчиков, но нет опытных людей, да и со связью плохо. Иногда сведения о противнике поступают с таким опозданием, что они уже могут только ввести своих в заблуждение. Вообще мне нужна помощь в подготовке разведчиков, организации связи и улучшении информации.

С прибытием Франсиско Кастильо Рудольфо и Доминго Унгрия еще больше внимания стали уделять созданию своей разведки.

Прибыв в Хаен и установив контакт с Франсиско Кастильо, Рудольфо и Д. Унгрия начали организовывать разведывательную службу.

Разведывательная работа так меня захлестнула, что мне пришлось выезжать на встречи, собирать и обрабатывать материалы, а позже – ставить задачи разведчикам.

Заместителем командира по разведке и начальником разведывательной службы был Агустин Фабрегас, наиопытнейший подпольщик, прекрасный организатор и замечательный товарищ. Ему было около 60 лет, и он часто болел, приходилось мне не только помогать ему, но иногда и замещать его.

– Луиза! – говорил он сокрушенно, когда надо было составлять сводку или донесение, – Вы знаете, что интересует Рудольфо, а что Кольмана, разберитесь и составьте донесения.

Разведслужба охватила огромную территорию Южного фронта. Можно сказать, что созданная Франсиско Кастильо при помощи Рудольфо и Доминго Унгрия партизанская разведка носила всеохватывающий характер: на глубине до 100 км в тылу врага не было такого места, куда не проникали бы партизанские разведчики, вплоть до важных военных аэродромов. Помимо ценной информации многие наши разведчики совершали и диверсии с помощью самодельных мин замедленного действия (МЗД). Особенно усилилась диверсионная деятельность после создания малых магнитных мин замедленного действия, которые устанавливались мгновенно на металлических деталях и взрывались тогда, когда они далеко уезжали (если их ставили на поезде или автомашине), или тогда, когда разведчик к моменту взрыва мин мог отойти и быть вне опасности.

Перевод меня на работу в разведслужбу стал возможным только благодаря тому, что Рудольфо с трудом удалось обзавестись разведчиками из числа интербригадовцев, а также так сработаться с водителем, чтобы тот стал понимать Рудольфо, как говорят, с полуслова. (Рудольфо говорил всегда в инфинитивах, заменяя одни понятия другими, а водитель говорил как надо).

Чех Ян Тихий и югослав Хуан Пекеньо (Маленький), как звали Ивана Хариша испанцы за его маленький рост, выполняли обязанности переводчиков на занятиях по минно-подрывному делу и участвовали в отдельных диверсионных операциях в тылу противника.

Иван Хариш как-то особенно привязался к Рудольфо и помимо того, что тот давал на общих занятиях, он пытался как можно больше узнать о партизанской борьбе в тылу белогвардейцев и иностранных военных интервентов в России в годы гражданской войны. И не напрасно! Все это ему пригодилось потом в борьбе за свободу Югославии.

Я пыталась помочь Рудольфо в изучении испанского языка, но напрасно: ему было не до грамматики. Он уже изъяснялся по-испански с водителями и Доминго, но у него еще не было нужного запаса слов, а не зная грамматики, он все глаголы произносил в инфинитиве. При переговорах с командованием он не мог обойтись без меня, особенно при организации перебросок групп в тыл врага на новые участки.

Все увеличивающийся размах диверсионной и разведывательной деятельности требовал соответствующего материального обеспечения.

Несмотря на помощь и содействие Хаенского провинциального комитета коммунистической партии, наши неузаконенные и всё численно возрастающие подразделения ощущали недостаток в боеприпасах, взрывчатых веществах, бензине и других средствах, необходимых для обучения и вылазок в тыл противника.

Не раз приходилось мне ездить в штаб Южного фронта и там вместе с нашими командирами «выбивать» все необходимое.

– Поедем, Луиза! – говорил мне обычно Доминго. – Поедем!

Когда он ко мне обратился в первый раз, я удивилась

– Вы же капитан испанской республиканской армии, – сказала я, – и в переводчицах не нуждаетесь.

Капитан хитро улыбнулся и ответил:

– Я испанец, мне придется в штабе разговаривать с начальниками. И они могут сказать: «Нет приказа! Вы не состоите у нас на довольствии». И все.

– А у меня нет никаких всемогущих документов, – ответила я.

– Луиза! Вам их и не надо. Вы советская женщина – и все.

И мы поехали. Я волновалась, когда первый раз входила в штаб, но нам там оказали столь радушный прием, что я вначале даже забыла, зачем мы и приехали. Угощали апельсиновым соком, кофе, расспрашивали о Советском Союзе и были поражены, узнав, что у меня в Москве осталась маленькая дочь, а я добровольно поехала в Испанию.

Пока мы разговаривали, Доминго успел получить наряды на боеприпасы и пачку талонов на бензин.

– Испанские республиканские офицеры не могли отказать советской женщине! – сказал он мне радостно, когда мы садились в машину.

Потом я не раз ездила с ним и с другими командирами отряда, и нас всегда радушно принимали. Пока я рассказывала о жизни на нашем далеком севере, о медведях, оленях (о чем только меня не расспрашивали), представитель партизан неизменно успевал получить все необходимые наряды…

Вести из Севильи

Как бы ни был занят Доминго делами своего отряда, он не забывал ни о дочерях, ни о теще, оставшихся в занятой мятежниками Севилье.

Помню, как однажды Рубио, после разговора о предстоящем походе в тыл мятежников, обратился к Доминго:

– Товарищ капитан! Не произвести ли нам глубокую разведку в Севилье? Да заодно проведать ваших родных?

Доминго встал, прошелся по комнате и, глядя в упор на Рубио, ответил:

– Нет! Пока нельзя! Не научились мы еще совершать глубокие вылазки по тылам врага, а потом запомни, что никаких родственников в тылу мятежников у меня не осталось, и больше об этом не вспоминай.

– Знаю, что никто не должен знать, и никому я об этом не говорил, – ответил Рубио и, попрощавшись, поехал на задание.

– Луиза! – обратился ко мне капитан Доминго. – По прямой Севилья всего в 200 километрах от линии фронта. Очень хочется мне вытащить из фашистского ада девочек, но боюсь им повредить. Поймают связного или, еще хуже, схватят их на пути к фронту, и все пропало. Ты представляешь, как хочется мне их видеть. Но… надо действовать осторожно, чтобы не испортить дела!

И Доминго расспрашивал перебежчиков из Севильи о том, что там делается, но никогда не справлялся конкретно о своих дочерях и теще, чтобы мятежники не взяли их заложницами.

– Как бы нам организовать разведку в Севилью? – спросил он вскоре у Рудольфо, который еще в Валенсии знал о том, что у Доминго остались в Севилье дочери.