Валерий Хотног - Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых

Как я садился, точнее, где я разместил свое тело, не помню. И ясно почему. Нет необходимости описывать свой вид и состояние, в котором я предстал перед встречающими. Деловая часть поездки закончилась не начавшись. Мы просто пожали друг другу руки — и все.

Именно тогда вдруг осознал, что этот город явно что-то значил в моей жизни. В первые годы работы ассистентом на кафедре экономики и организации строительства в Кишиневском политехническом, оказавшись в Крыму на праздновании очередной круглой даты «Артека», перед возвращением домой всей компанией решили посетить Ялту. В Гурзуфе сели на какой-то рейсовый катерок, предвкушая удовольствие от морского путешествия. Все пребывали в таком замечательном настроении, что даже не обратили внимания на то, что море бушует. Качка была ужасная. На нерпой же остановке мы вылезли на берег с девушкой, ничего не соображая, и тут же на пляже отключились на час. Затем, пробираясь через ботанический сад на Симферопольскую трассу, периодически засылали под кустами. В аэропорту я оказался в жучком физическом состоянии, но благодаря частнику на новой «девятке» и пяти рублям все же успел на рейс. Жизнь продолжалась. Хотя за пару часов до этого хотелось умереть.

Производя на телевидении свою телепрограмму, я стал беспокоиться о защите создаваемого интеллектуального продукта. Уже в 1993 гаду пришлось вникать в проблемы защиты интеллектуальной собственности и изучать эту область. Авторские и патентные законы только разрабатывались, поэтому мы пробирались через сплошные препятствия, будучи пионерами в этой области, совершая часто ошибки и ненужные перестраховки. Уверенно могу констатировать, именно мы были первыми на телевидении и тогда единственными, кто так серьезно продумывал вопросы защиты интеллектуальной собственности, в том числе своей. А то, кто приходил работать на производство телепрограммы, читая предлагаемые им трудовые договора, замирали. Многих вещей они просто не понимали. Никогда не встречавшись с подобными формулировками и не имея контраргументов, они просто молча подписывали предлагаемые мной бумаги. Мы никого не обманывали, просто защищали свои интересы: поскольку предоставляли приходящим необходимую для работы исходную информацию, то все, что производилось ими, переходило в собственность фирмы. Особое внимание мы уделяли неразглашению коммерческой тайны и обязательствам не работать в конкурирующих фирмах в течение двух лет после увольнения от нас. Так как это было только началом либеральных процессов и дополнительных доходов хотели все работающие на телевидении, условия принимались беспрекословно. В «Хелиосе» организовали обучение, специалисты в этой области посвящали в нюансы проблемы даже секретарей. Некоторые из этих лекторов позже стали патентными поверенными в России. После этого мы взялись за организацию работы отдела, который бы оказывал нашим телезрителям услуги защиты интеллектуальной собственности. Часто встречались с носителями такой «интеллектуальной собственности». В один из осенних дней наш патентовед повел меня в кинотеатр «Гавана», где находился офис и принимал посетителей один из «народных целителей». Меня удивило, что такой прагматичный человек, как наш патентовед, вдруг «купился» на нетрадиционную медицину. Демонстрация метода закончилась сразу, как только я увидел ямку глубиной в несколько сантиметров на голове нашего патентоведа, когда тот сел в кресло, а целитель пальцем стал продавливать его макушку.

Мне удалось договориться с каналом-вещателем, что искать рекламодателей для своей передачи мы будем самостоятельно. Это было непросто, поскольку с этого года на основных каналах телевидения рекламу стали продавать оптом такие структуры, как «Премьер СВ», «Видеоинтернешнл», «Аврора», «Контакт» и другие, чей бизнес и был ориентирован на это. При формате передачи в тридцать минут рекламное время было — три минуты. Канал-вещатель спускал нам расценки, по которым нам предстояло рассчитываться с ним, а это были очень низкие цены. Продавали мы время в блоках по своим расценкам. Правда, предстояло пережить денежную реформу, что сильно осложняло работу с наличкой. А еще нервозность вносила невероятная инфляция: цены приходилось корректировать почти и каждую неделю. Могу сказать, что, к своей чести, несмотря на постоянный дефицит рекламодателей, я отказался размешать ролики популярных в народе «пирамид». Например, от различных подразделений МММ мы неоднократно получали заманчивые предложения заполнить рекламный блок их рекламой, но я отказывался от этого, чем вызывал бурю возмущения, прежде всего наших менеджеров по рекламе. К таким «пирамидам» у меня было свое отношение, в стране они расцветали вовсю. В здании ВНИИстройдормаш, где мы снимали офис, на том же этаже успешно собирал деньги с соотечественников «Золотой стандарт». Начинали они скромно на наших глазах с одного помещении в 36 квадратных метров. Затем перекрыли целое крыло здания, создавая проблемы нашим клиентам. Чтобы набрать денег на производство, мы некоторые представляемые разработки в рубрике «Биржа идей» продавали в офисе через свою службу информации, так что после наших эфиров телефон службы информации разрывался, а потом все эти люди искали нас в здании ВНИИстройдормаш, преодолевая баррикады «Золотого стандарта». А еще мне приходилось вести разъяснительную беседу со своей секретаршей после каждого посещения ею женского туалета, где, с ее слов, шиковали с дорогим коньяком холеные секретарши «Золотого стандарта», приглашая ее к себе на работу. Правда, через год «Золотой стандарт» внезапно исчезнет в одну из ночей, оставив пару диванов и картину на стене офиса, а мы еще долго будем отдуваться за них от штурмующих здание и обрывающих телефоны обманутых соотечественников, и даже переживем взрыв, устроенный чрезмерно рассерженными вкладчиками.

В этом году все стали активнее работать с банками, но я отказывался «лечь» полностью под кого-то одного, чтоб не превратиться в чью-то «трибуну». Лично встречался с основателем и руководителем «Чара-банка» господином Радченко, но что-то меня удержало от сотрудничества с ним. Чутье не подвело: через некоторое время банк стал скандально известным своими неплатежами и трагической кончиной самого руководителя.

Очевидно, что заполнять в «Ноу-хау» все три минуты рекламой нам не всегда удавалось, поэтому мы стали сотрудничать с рекламным советом, которым руководил Игорь Буренков и который впервые в новой России активно продвигал социальную рекламу. Самая первая социальная реклама в России была изготовлена им до нашего знакомства: «Они выросли и забыли своих родителей. А вы помните? Позвоните родителям».