Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме - Мира Тэрада
Джеффри уже пару раз приезжал с новыми и новыми plea deal – предложениями о признании виновности. Я называю это просто ПЛИ. Видимо, он уже нисколько не верит в то, что дело выгорит, и советует мне его подписать. Говорит, что только признание может сократить мне срок. И прокурор настоятельно советует мне подписать это злосчастное ПЛИ. Я очень внимательно прочитала первое. Там описывалось вменяемое мне в вину со всеми якобы доказательствами, датами и людьми. Читая это, я не верила своим глазам. Потому что там не было ни слова правды обо мне. Стоит ли говорить, что даты были будто взяты с потолка, а количество знакомых, приписанных мне, превышало законы здравого смысла. Я не знаю, что за сказочник сочинял этот бред сивой кобылы. Я даже рассмеялась бы, но серьезность ситуации не благоволила подобному проявлению эмоций. Я просто отдала эти мифы и легенды Древней Америки обратно в руки Джеффри.
В следующий свой визит он привез новое ПЛИ. Мы сидели друг напротив друга. Он кладет папку с документами на стол. И ждет. Я тоже жду. Смотрю на него. Он отвечает тем же.
– Скажите, там хоть что-нибудь изменилось?
– Я не имею права вам говорить, вы должны прочитать сами.
– Тогда как человек, защищающий мои права, ответьте: что там поменялось в сравнении с предыдущим?
– Ну… Только срок. На целых два месяца меньше, представляете!
– Представляю. Но под враньем подписываться не собираюсь.
– Но, может…
– Не может. До свидания.
– Подожди. Есть еще кое-что. С тобой хотят еще раз поговорить в здании суда. И о ПЛИ в том числе. Подумай, это личный разговор, не переписка, ты сможешь им взглянуть в глаза, сказать, что думаешь обо всем этом. Какие-то доводы привести, в конце концов.
– Не знаю.
– Подумай, это хорошая возможность!
– Ну… Хорошо. Вы мне сможете кое-что привезти?
– Что именно?
– Я хочу кофе.
– Что?
– Кофе. Нормальный, не растворимый.
– Ладно, будет тебе кофе. Только один еще момент. У тебя лицо сразу выдает все внутренние эмоции. Тебе нужно научиться делать poker face.
– Это как?
– Ну, вот чтобы вообще ни одной эмоции не было на лице. Что бы они ни сказали, не выдавай никаких эмоций.
И вот, спустя некоторое время, за мной приехали агенты ФБР и DEA – Управления по борьбе с наркотиками. Причем меня везли в нормальной машине, без затемненных окон или стекол «в клеточку». Везли меня по хорошо знакомому мне району. Я здесь жила в свое время. Когда была свободна. Когда отношения с мужем еще не зашли в непреодолимую степь.
На меня надели кожаные наручники. И я была рада. Подумать только, я порадовалась кожаным наручникам! Но после железных наручников подобная перемена чувствуется довольно остро. Впервые с момента, когда меня привезли в Америку, я увидела улицы, людей, целую жизнь. Я прямо-таки чувствовала запах если не свободы как таковой, то свободной жизни совсем рядом. И это здорово приподняло мне настроение. На фоне моих мыслей я слышала их реплики в довольно непринужденном стиле.
– Как тебе погода? Сейчас самый классный период.
– Как поживает твоя собака?
– Видишь, как хорошо вокруг, неужели ты не хочешь так же свободно гулять и дышать этим прекрасным воздухом?
– У нас тут чемпионат в разгаре, ты как, интересуешься футболом? Или ты больше по хоккею?
Я отвечала либо односложно, либо осторожно. Скрывать мне было нечего, но и раскрывать душу перед ними я не собиралась.
Меня провели в суд. Не в подвал, как в прошлый раз. А провели по красивым широким коридорам, оснащенным красными ковровыми дорожками, дубовой мебелью. И там еще очень приятно пахло. Меня посадили в кабинет. Я находилась в комнате для допросов в здании федерального суда в компании прокурора и агентов ФБР, а также DEA – Управления по борьбе с наркотиками.
Приехал Джеффри, привез мне кофе и жареное яйцо. Он настоял на том, чтобы общение не начиналось, пока его клиент не поест.
Началось действие.
– Мы знаем, как много вы пережили, что ваш муж, гражданин Америки, нещадно вас избивал. Мы готовы помочь, но помогите нам и вы.
Я молчу и пью кофе.
– Вы должны понимать, что у вас не так много времени для принятия решения. Мы, в свою очередь, также нашли время, чтобы побеседовать с вами в более-менее комфортной обстановке. У нас есть для вас взаимовыгодное предложение.
Я молчу и пью кофе.
– Слушайте, ей вообще интересно здесь находиться? – спрашивает прокурор у моего адвоката.
– Это ее poker face, – гордо заявляет мой адвокат.
«Вот же кретин», – думаю я.
Манипуляции. «Хороший/плохой коп». Мнимые сделки. Даже тот человек, кто должен меня защищать, мой адвокат, будто бы играет за другую команду. Кнутом и крошкой пряника меня ведут к якобы единственно правильному решению. Пока меня везли обратно в тюрьму, мне вспомнился опыт, описанный в одной из психологических книг в тюрьме Турку. Один ученый провел эксперимент: он положил лягушку № 1 в кастрюлю с очень горячей водой. Лягушка сразу же выпрыгнула из кастрюли. Затем он поместил лягушку № 2 в кастрюлю с прохладной водой. Эта лягушка не выпрыгнула. Постепенно ученый поднимал температуру воды. Лягушка постепенно привыкала к повышению температуры, пока не сварилась.
Привыкать я не собираюсь. Это я знаю точно.
6
Я ранена. Я прострелена насквозь. Я обманута. Я брошена в пропасть, из которой нет возврата. Я шокирована. Это просто сюжет дешевого женского романа, в котором я оказалась главной героиней. Прочь, мое юридическое образование. Прочь, многочисленные консультации с Яли. Прочь, советы Присциллы и Хэты.
Неделя до суда. Я оказываю сопротивление всем манипуляциям, я не подписываю признательные документы, я не иду на принудительное сотрудничество, я отказываюсь от любых встреч, я не хочу ни во что вмешиваться. Я говорю, что все это большая ошибка. Пропадают все свидетели защиты. Внезапно. И, более того, пропадает мой бывший муж. Его больше нет в России,
