Борис Немцов - Провинциал

В экономике проповедует абсолютно либеральные принципы. Достаточно жестокие: равноправие, недостаточное внимание защите слабых людей. Отсюда, с одной стороны, стабилизация экономики, с другой — неизбежные страдания многих людей. Она была непопулярна, когда правила страной, особенно в последнее время. Сейчас Тэтчер очень популярна. Так всегда бывает: жестокие политики с благодарностью вспоминаются страной и народом по прошествии некоторого времени, когда жестокости забываются и остается только то хорошее, что они сделали.

Шанс стать во главе государства у Тэтчер сейчас есть больше в России, чем в своей собственной стране. Вообще, по-моему, такая персона, как Тэтчер, нужна России. Знающая, что делать, знающая, как делать, очень патриотически настроенная и достаточно лояльная к внешнему миру.

Я его не очень хорошо знаю, встречался три раза. Мне кажется, что он — публичный человек, достаточно изобретательный, несмотря на отсутствие высшего образования, и в то же время абсолютно замкнутый на собственных проблемах. Типично западный человек — у них религия такая. Католицизм и особенно протестантизм — очень эгоистические конфессии.

В то же время Мэйджор лояльно относится к России и всячески поддерживает то, что мы делаем здесь, в Нижнем. Практически 70% технической помощи России, оказываемой Великобританией, остается в Нижнем Новгороде.

Разумеется, судьба России интересует его в ничтожной степени по сравнению с его собственным положением в стране. Это естественно. Меня, например, тоже судьба России интересует гораздо больше, чем все, что происходит на Британских островах. Хотя Великобритания, на мой взгляд, как это ни парадоксально, страна очень близкая России. Почему? С одной стороны, очень много патриотически настроенных людей, а с другой — огромное количество экономических проблем, которых нет, скажем, в Германии или в Японии. Еще что нас сближает — это утерянный статус великой державы.

Симпатичный человек! И, как многие американцы, довольно наивно смотрящий на жизнь. России, в частности. Клинтон — просто продукт американской системы. В чистом виде американец — и президент, и человек.

Мир воспринимается им в двоичном коде: да — нет. Хорошо — плохо. К России относится (и, в частности, ко мне) только сквозь призму американских интересов. Слепо верит в демократические принципы. На вопрос: если бы вы точно знали, что в России победят фашисты на свободных выборах, боролись бы за отмену выборов, он ответил бы — нет. Выборы лучше, потому что это — волеизъявление народа. По-моему, в глубине души убежден, что американская демократия, экономическая свобода и социал-капитализм — это то, что нужно всему остальному миру. То есть определенное мессианство в нем есть, безусловно.

Хотя, наверно, любой президент США на его месте вел бы себя точно так же, потому что это единственная сверхдержава, которая сегодня осталась в мире. И президент США чувствует себя ответственным за судьбу мира, а не только своей страны. И американский космополитизм у них в крови. Их нельзя за это осуждать: они исторически формировались как космополиты. И сейчас ответственность за судьбу мира делает президента достаточно жестким и достаточно авторитарным.

Внешне Клинтон ведет себя при этом сдержанно. Зюганову во время встречи не поверил, это точно, но виду не показал. Не поверил ни в сохранение частной собственности, ни в свободу печати, ни во что не поверил.

Базовыми для Клинтона являются три вещи: гражданские свободы, в частности свобода слова, выборы и частная собственность. Это единственное, что он считает существенным. Не он один, кстати: я тоже так считаю. И многие другие люди тоже так считают.

Мы много раз встречались с Соросом. Первый раз — в Нью-Йорке. Кажется, в 1992 году. Потом — в Нижнем Новгороде. Потом — в Давосе, дважды или трижды.

Сорос очень много помогает Нижнему Новгороду. И вообще чувствует себя причастным к судьбе Восточной Европы, поскольку он сам родом из Восточной Европы. Очень удачливый и изобретательный бизнесмен, сделавший состояние на финансовых операциях настолько широкомасштабных, что они приводили к ряду валютных потрясений.

Человек, безусловно, не частный. Целую империю представляет. Абсолютно уверен в примате прав конкретного человека над правами общества. То есть супериндивидуалист.

Эффективность его деятельности связана с тем, что он ориентирован не на организации и страны, а на людей. Он помогает конкретным людям, а не каким-то программам или проектам. Главные принципы Джорджа Сороса — это принципы американского образа жизни: свобода передвижения, свобода информации, свобода слова… Вся его филантропическая деятельность посвящена реализации этого убеждения: убеждения в том, что без элементарных свобод невозможен прогресс. Ни в одной стране мира. И в этом смысле он, конечно, космополит.

Для российского народа Сорос — абсолютно непонятная личность. Отсюда возникают все эти идиотские предположения о том, что он — агент. У него такие доходы, что ему не нужно быть ничьим агентом. Он очень богатый человек. Он тратит на благотворительность доли процента своих доходов. Не проценты даже, а доли процента. Для него это — ноль. Поскольку человек он пожилой и сентиментальный, он хочет оставить после себя след в мире. У него такой статус, что речь идет о следе не в стране, а в мире. И он занимается благотворительностью, ничтожной по сравнению с его богатством, но имеющей огромный резонанс в Восточной Европе.

Сорос — один из энтузиастов и главных спонсоров уникальной системы «Интернет», глобальной системы связи всех информатизационных систем мира. Считает, что через систему «Интернет» можно сделать гигантские различия в уровне жизни людей не столь заметными. Вместе с тем сочетает свою благотворительную деятельность с колоссальной жестокостью на фондовом рынке. Обычном капиталистическом рынке.

Благотворительный смысл «Интернета», по Соросу, состоит в том, что информация — очень дорогой товар. А «Интернет» — система бесплатная. И если бесплатная информация о товарах равномерно поступает во все страны мира, переливаясь свободно через границы, то — как следствие — и сами товары распределятся равномерно по разным странам и станут доступны всем. Как любая схема, эта — весьма ограниченна. Она не учитывает, например, политические режимы, пограничные барьеры, наконец, не учитывает исторические пути разных стран, их особенности, специфику. И — извечную подозрительность к иностранцам. Которая есть везде, не только в России.