Георгий Арбатов - Человек системы

Решение срочно подготовить эти труды было вызвано естественным желанием как-то заполнить вакуум, образовавшийся после «демонтажа» ряда сталинских теоретических и идеологических новаций и дискредитации «Краткого курса истории ВКП(б)». Но, как часто случается, здравая идея на пути к исполнению была извращена, выхолощена. Тем прежде всего, что писать новые книги поручили в основном прежним идеологическим жрецам и их подручным, которые долго и упорно работали, утверждая сталинский догматизм в разных областях знания.

Именно из таких людей Отдел пропаганды ЦК КПСС подобрал и авторский коллектив для Куусинена, возможно пользуясь тем, что он людей в общественной науке и публицистике знал плохо. Впрочем, нельзя исключать, что других людей тогдашнее руководство Агитпропа, в частности его заведующий – тот же Ф.В. Константинов, не знало или им не доверяло. Как бы то ни было, прочитав в начале 1957 года первый вариант рукописи, написанный подсунутыми ему авторами, Куусинен, как он потом нам рассказывал, сначала пришел в полное уныние, а потом занялся срочным поиском новых людей. Практически реализовать этот замысел ему удалось, лишь когда он стал секретарем ЦК – до этого некоторые работники в партийном аппарате ожесточенно сопротивлялись пополнению коллектива и никто из новых людей к работе не приступал. Так вместе с рядом других товарищей получил приглашение войти в этот коллектив и я.

Несколько позднее я узнал, почему О.В. Куусинен остановил свое внимание именно на мне. С приходом в «Новое время» я начал много писать, и мои статьи привлекли его внимание. Он расспросил обо мне другого члена редколлегии – Льва Максимовича Шейдина (тот писал под псевдонимом Л. Седин), прекрасного, к сожалению, недооцененного при жизни журналиста-международника, которого Куусинен глубоко уважал, ценил, даже любил. И которому он, зная его много лет, очень доверял. Видимо, рекомендации я получил хорошие и вскоре был приглашен в авторский коллектив, как и сам Шейдин. Нам обоим вместе с приглашенным тогда же в авторский коллектив работником аппарата ЦК КПСС Алексеем Степановичем Беляковым, потом ставшим помощником Куусинена, а затем – заместителем заведующего Международным отделом ЦК, с того момента выпала творческая удача и большая честь помогать Куусинену в его творческих делах до его последних дней. Самое последнее, что мы для него сделали, был проект некролога и речи Н.В. Подгорного на похоронах Отто Вильгельмовича (Хрущев, относившийся к Куусинену с большим уважением, в это время был в Египте).

Среди других новых участников работы хотел бы назвать философов Ю.А. Мельвиля и А.А. Макаровского. К работе над философскими главами на отдельных этапах привлекались также профессор В.Ф. Асмус – один из самых выдающихся философов старшего поколения, увлекавшийся к тому же астрономией и приехавший в подмосковный дачный поселок ЦК, где работал творческий коллектив, с большой подзорной трубой, а также молодой в те годы, очень способный ученый Ю.Н. Семенов, написавший по просьбе Куусинена неортодоксальную для учебников того времени главу об общественном прогрессе. Для переработки экономических глав Куусинен пригласил А.Г. Милейковского (ставшего потом академиком) и профессора С.А. Выгодского. А в качестве советника, автора ряда фрагментов – одного из старейших специалистов академика С.Г. Струмилина. Как консультант плодотворно работал также профессор Мендельсон.

И наконец, был приглашен ряд авторов по другим темам, имевшим, по замыслу Куусинена, большое значение для книги. Ему больше всего хотелось обстоятельно, по-деловому, по-новому осветить главные проблемы внутренней и внешней политики партии, тактики и стратегии политической борьбы, отношение марксизма к проблемам мира, демократии, национальной независимости, а также к государству. Работа над этими проблемами была поручена А.С. Белякову, Л.М. Шейдину и мне, а также Б.М. Лейбзону – одному из очень немногих у нас тогда настоящих специалистов по вопросам партии и партийного строительства, обладавшему редким даром интересно писать даже на заезженные, избитые темы. К разделам о государстве был привлечен также Ф.М. Бурлацкий, в то время работавший в журнале «Коммунист».

Я не назвал всех участников работы. Были там некоторое время и люди из первоначального коллектива (от их текстов вскоре ничего, кроме названий глав, не осталось), привлекались по частным вопросам консультанты. Я перечислил тех, кто входил в основной состав, который работал именно как творческий коллектив: перекрестно редактируя друг друга, критикуя, а нередко переписывая один за другого целые куски. Затем пошла очень важная окончательная редактура, над которой непосредственно работали сам Куусинен, а также Беляков, Шейдин и я.

Должен сказать, что начать работу нам всем пришлось с учебы, а точнее – с переучивания, отказа от въевшихся в сознание каждого, почти что ставших второй натурой догм. И с овладения не таким простым для нас искусством ставить под сомнение привычные представления, цитаты, расхожие истины. Сопоставлять их с реальностями жизни, пытаясь докопаться до правды. О.В. Куусинен был в этом плане прекрасным учителем. Вопреки возрасту (когда я с ним познакомился, ему было за семьдесят пять), это был человек со свежей памятью, открытым для нового умом, тогда очень непривычными для нас гибкостью мысли, готовностью к смелому поиску. Ну а кроме того, он умел думать. Честно скажу, я впервые познакомился с человеком, о котором можно было без натяжек сказать: это человек, который все время думает.

Только позже я и мои коллеги узнали, что это свойство Куусинена в свое время подметил и высоко ценил В.И. Ленин. Через несколько месяцев после начала нашей работы был опубликован очередной «Ленинский сборник», содержавший письмо Ленина Зиновьеву. Последний пожаловался, что Отто Вильгельмович, которому было поручено написать проект резолюции Коминтерна по национальному вопросу, «как всегда», тянет. Ленин ему ответил: «Он знает и думает». А в скобках по-немецки не без иронии, скорее с явным намеком добавил: «…что очень редко случается среди нас, революционеров»[2].

Это была точная характеристика. То, что Куусинен думал, ощущалось почти физически: ты чувствовал, что за каждым словом собеседника стоит работающая, все время проверяемая и шлифуемая мысль, что каждый твой вопрос, твою реплику человек серьезно обдумывает, взвешивает, оценивает. Тем, кто понял это, творить, работать с Отто Вильгельмовичем было поначалу хотя и интересно, но сложно, несмотря на его – тоже тогда для начальства очень непривычную – простоту, доступность, демократизм. Ибо ты всегда был в напряжении, начеку, остерегался необдуманных слов. Потом почти все мы, видимо поняв, что лучше, чем мы есть, мы показаться «старику» (так его все называли за глаза) не сможем, начали себя вести естественно. Но при этом все становились хоть чуточку умнее – в присутствии сильного интеллекта, взаимодействуя с ним, сам невольно мобилизуешь свои резервы и возможности. В этом, наверное, сила хороших, состоящих из действительно умных людей творческих коллективов. Они, как правило, сильнее того, что дает сумма интеллектуальных потенциалов их участников. Когда образуется «критическая масса мозга», дает себя знать эффект не только взаимного обогащения и творческой конкуренции, но и своеобразного общего интеллектуального взрыва. И еще одно открытие, которое ожидало каждого, кто работал с Куусиненом, – новое представление о политике, новое для нас, чьи умы были замусорены и притуплены долгими годами сталинизма. В общении с этим человеком открывалось понимание политики как сложного творческого процесса, сочетающего ясное представление о цели с постоянно выверяемым поиском методов и средств, способов соединять стратегию с тактикой, науку с искусством (поясняя последнее, Куусинен как-то поразительно точно заметил: «В политике важно не только знать, но и уметь»). Словом, то, о чем раньше мы иногда читали, но либо не воспринимали, либо воспринимали как теоретическую абстракцию, в разговорах с Отто Вильгельмовичем обретало плоть.