Пути моей судьбы - Валентина Нагинская
К студенческой жизни я адаптировалась не сразу. Частично это объяснялось тем, что не было понимания полезности обучения, меня не особенно интересовало содержание изучаемых предметов первого года обучения, а совершенная свобода не стимулировала регулярности занятий. Другой причиной была обособленность от коллектива группы, жившего в общежитии. Они быстро приспособились к учебному процессу. Постоянно находясь в тесном общении, они решали трудные вопросы, одновременно выполняли проекты, копировали друг у друга задания, делились перед экзаменами конспектами, не отмечали отсутствующих на лекции и т. п. К нам они относились хорошо, но общежитская солидарность на нас не
1955 г. Девушки группы, я справа в среднем ряду, рядом подруга Геля.распространялась, к тому же и мы сами к ней не стремились, находя общение друг с другом вполне достаточным. Затягивание сдачи зачётов из-за не во время сданных заданий было нашей с Гелей настоящей бедой на первом курсе. То, что для «коллективного разума» в общежитии не было проблемой, для нас с Гелей любое непонимание останавливало работу над заданиями. Я ещё как-то справлялась, а Геля была на грани отчисления.
Были у меня трудности и с посещением лекций. Иногда я опаздывала, к первому часу, потому что жила далеко от института, а единственный автобус, до остановки которого надо было идти полчаса, ходил очень редко. Как бы рано ни пришёл, никакой уверенности что удастся втиснуться в переполненный автобус не было. В неблагополучные дни приходилось стоять на морозе или под дождём более часа и пропускать два, а то и три рейса. Но были и злостные прогулы, когда мы с Гелей сбегали с лекций, в основном, по марксизму-ленинизму. На первом курсе мы делали все графические работы у Гели дома, где у неё была отдельная комната с кульманом, достаточно бумаги и акварельных красок для «отмывания» фасадов. По многим предметам мы должны были делать задания на больших листах ватмана и, хотя для переноски они скатывались в рулоны, с ними было сложно садиться в переполненный автобус. Преподаватель по сопромату принимая зачёт, спросила другую мою подругу Галю Скобликову, где же второй лист задания. На что Галя ответила, что трудно везти в автобусе сразу два рулона. Она вообще отличалась необычными ответами. Как-то отвечала на экзамене по физике — «сначала сверкает молния, а потом гремит гром, ой нет, наоборот — гремит гром, а потом молния». Преподаватель уточнил, что же сначала гром или молния и получил ответ «всяко бывает». После первого курса у нас была геодезическая практика с выездом всего потока в палаточный городок в живописную местность на реке Ине под Новосибирском. Это было прекрасное время — утром все шли на реку умываться, потом в столовую — навес над длинными общими столами.
1955 г. Зачёт по сопромату, я справаНа завтрак почти всегда была манная каша с молоком и хлебом, мне она нравилась. а у некоторых вызывала неудовольствие, пели «одна лишь каша манная вот наша пища главная». Потом до обеда ходили с теодолитом, после него обрабатывали результаты и оформляли отчёты. Был июль месяц, прекрасная погода, тепло, купания. Сокурсник Ваня учил меня плавать брассом, даже выстругал для этого специальную доску. Вечерами костры, разговоры, словом, весело и радостная студенческая жизнь с возникающими симпатиями, влюблённостью, ревностью. Но ярких любовных историй, а тем более сексуальных отношений не было. Времена были строгие, платонические. Помню Миша Трахтенберг который был заметно старше всех призывал не терять времени, а здесь и сейчас найти себе спутника жизни, потому что такого большого выбора уже не будет никогда. Он был прав, но к его совету никто не прислушался, только к концу обучения в группе неожиданно для всех сложилась одна пара.
Со второго курса всё наладилось, я вошла в ритм учебного процесса. С самого начала мне нравилось проектирование и все проекты я выполняла с удовольствием. После второго курса мы работали на стройке в сельской местности как чернорабочие. Девочки вязали арматуру, подносили на носилках песок, гравий, цемент, мальчики месили бетон и заливали его в опалубку. Мы строили свинарник арочного типа. Кажется, это была какая-то научная разработка аспиранта, которая не удалась и перед завершением стройки конструкция рухнула. К счастью, это случилось ночью, и никто не пострадал.
После этой практики я совершила путешествие в Ахтубу к старшей сестре Зое. Денег у меня было немного — летняя стипендия плюс то, что получила за работу на практике. Их хватило на билет в жестком вагоне без плацкарты и на мелкие расходы. Ехать надо было четверо суток, но меня это ничуть не смущало. Случайно в том же вагоне оказался мой сокурсник, у него была плацкарта, и мы попеременно спали. В Москве я остановилась на несколько дней удяди чтобы совершить экскурсию по столице. Со столицей я знакомилась самостоятельно. Посетила, естественно, все знаменитые места, в том числе Третьяковскую галерею и ГУМ. Москва выглядела очень нарядной и оживлённой, везде продавались вещи с символами только что прошедшего Всемирного фестиваля молодёжи и студентов. Я купила яркий атласный платок с символикой фестиваля и тут же повязала его на шею, Купила также яркую в цветах ткань на юбку, в каких ходили многие девушки столицы. От Москвы до Ахтубы ехала на верхней боковой полке плацкартного вагона, без постельного белья и питалась твердокаменными пряниками, которые купила на свои последние деньги у Павелецкого вокзала. Могла ли я в то время представить, что потом чуть ли не 40 лет буду почти ежедневно ходить через Павелецкий вокзал и покупать сладости для чаепития в институте в той же булочной.
В Ахтубе я каждый день ходила купаться на Волгу, на совершенно пустынный пляж, как потом оказалось, мужской, ходила на базар в гости к друзьям сестры и её мужа. Там впервые на пивной вечеринке увидела раков, но есть их не захотела. В большой компании ездили на рыбалку на катере
