Белое солнце России. Белая армия и Православие - Игорь Михайлович Ходаков
В 1916 году на стороне Антанты в войну вступила Румыния, ее королю казалось, что Австро-Венгрия и Германия уже на последнем издыхании и надо спешить, а то для него не окажется места за столом победителей. Однако румынская армия оказалась совершенно неподготовленной к войне и была разбита. Конечно, Россия пришла на помощь незадачливому союзнику – а кому и когда мы отказывали в помощи? Пришлось растягивать и без того растянутый фронт.
22 августа 1916 года Нерчинский полк под командованием Врангеля произвел блестящую атаку вражеских позиций в Лесистых Карпатах. Нет нужды писать о том, что барон лично возглавил ее. За это дело нерчинцы были награждены высоким отличием – наследник цесаревич Алексей был назначен шефом полка. Сам же барон был ранен. После награждения Врангель во главе депутации отправился в Петербург для представления шефу полка. В Петербурге он несколько раз общался с императором и императрицей, присутствовал вместе с царской семьей на богослужении. Вскоре Петр Николаевич отбыл на Румынский фронт.
…В вагоне неприятно холодно и из-за этого некомфортно, к тому же барона и его офицеров мучил голод – все станционные буфеты были пусты, хоть шаром покати. На одной из станций комендант обещал Врангелю прицепить два его вагона (во втором ехали казаки-нерчинцы) к пассажирскому экспрессу.
– Только прошу вас, – обратился барон к коменданту, – прицепите мои вагоны непосредственно за паровозом, чтобы можно было прогреть их.
– Да, да, будьте покойны, я сделаю это, – любезно ответил комендант.
Однако случилось недоразумение и вагоны вновь оказались в хвосте поезда. Зябнувшие офицеры не стеснялись в выражениях в адрес нерасторопного коменданта. Вдруг раздался страшный удар, все упали на пол, но никто из офицеров не пострадал. Вагон как-то перекосило.
– Мы повисли над насыпью, – произнес первый добравшийся до окна офицер.
Врангель распахнул дверь и спрыгнул на насыпь, быстро обернулся – из прицепленного сзади вагона уже выпрыгивали нерчинцы.
– Слава Богу, все живы.
Но когда барон посмотрел в сторону головных вагонов, его сердце сжалось от ужаса: сквозь ночную мглу он едва разглядел четырнадцать передних вагонов, разбитых в щепы, некоторые горели, из них слышались крики, плач и стоны.
Один из стоявших рядом офицеров с совершенно бледным лицом постоянно крестился и повторял:
– Господь спас нас!
Врангель на секунду прикрыл глаза, вдруг перед его внутренним взором возникла картина трехлетней давности. Атака под Каушеном, он оборачивается и видит лошадей и всадников, а вдалеке – тела павших офицеров…
Тогда, как и сейчас, он не сомневался – только по милости Божией он остался в живых. Потом барон не раз вспоминал эту жуткую трагедию, обернувшуюся гибелью нескольких сотен человек. Вспоминал он и коменданта, нерасторопность которого, по Промыслу Божию, спасла жизнь ему и его нерчинцам.
Трагический 1917 год Врангель встретил командиром бригады и в возрасте 39 лет получил генеральские погоны. В июле он стал командиром Сводного кавалерийского корпуса. Надо ли говорить о том, что барон приложил все усилия для сохранения боеспособности корпуса? А это было связано с непосредственным риском для жизни. Ведь нередко одичавшие солдаты готовы были убить любого, кто осмеливался поддерживать в их рядах дисциплину. После отречения последнего императора Врангель прибыл в революционную столицу. Петроград произвел на него отталкивающее впечатление. Пьяные, небритые, вечно лузгающие семечки на заплеванный тротуар солдаты и матросы «свободной» России унижали офицеров, грабили прохожих. Однако боевого офицера не пугала их разнузданность: он демонстративно носил на погонах вензеля цесаревича Алексея. Бывшая Императорская армия превращалась в толпу дезертиров и бандитов. Начались зверские избиения и убийства офицеров. Среди немногих частей, сохранявших боеспособность, оставался корпус Врангеля. В это время барон получил солдатский Георгиевский крест IV степени. С развалом армии Врангель подал рапорт об отставке и выехал в Крым. Вскоре на полуострове утвердилась советская власть. То, что началось потом, стоит в одном ряду с преступлениями гитлеровцев.
Вырвавшийся из преисподней Ваал потребовал жертвоприношений, и его слуги не заставили себя ждать. В Крыму стали совершаться массовые и бессудные убийства офицеров, дворян, чиновников и вообще всех, кто не приглянулся новой власти. В сознании любого русского человека слово «Крым» должно прочно ассоциироваться со словом «геноцид», а изучение документов, связанных с красным террором только на одном этом полуострове, не может не заставить содрогнуться сердце любого нравственно вменяемого человека вне зависимости от его вероисповедания и национальности. Если у кого-то возникают сомнения в жестокости большевиков, то вот пример, как казнили в Евпатории зимой восемнадцатого: «Все арестованные офицеры (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта, один из матросов ногой сбрасывал их в море. Эта зверская расправа была видна с берега, где стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись (разрядка моя. – И.Х.). Ужаснее всех погиб штаб-ротмистр Новицкий. Его, уже сильно раненного, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта»[29]. И это были не отдельные эксцессы, а норма. Помнится, римляне разрушили поклонявшийся Ваалу Карфаген до основания и предали его проклятию, запретив кому бы то ни было селиться на месте этого города. История России парадоксальна. И сегодня в нашей стране немало достойных и честных людей, считающих себя коммунистами и искренне радеющих за духовное возрождение Родины. Быть может, приведенные примеры заставят их задуматься над тем, стоит ли связывать свою жизнь и силы с партией, повинной в уничтожении миллионов ни в чем не повинных людей…
Большевики арестовали и Врангеля. На него донес помощник садовника – пьяница и моральное ничтожество. Незадолго до этого он был уволен за то, что посмел оскорбить супругу барона. Этот хам пожаловался другим, но уже вооруженным хамам и мерзавцам. Барона не брали ни японские, ни германские пули, и было нестерпимо больно погибнуть от руки русского человека, пускай и расхристанного… Однако самоотверженность Ольги Николаевны, разделившей с мужем тяготы заключения, поразила даже красных палачей. Врангеля освободили. И это было еще одно чудо на его крестном пути.
Вскоре барон отправился на Украину, однако служить в армии гетмана Скоропадского, ориентировавшегося на Германию, отказался. И тогда Врангель принял решение ехать на Кубань, где горстка храбрецов во главе с генералом Деникиным сражалась за возрождение Родины.
Очень быстро барон выдвинулся в Белой армии как доблестный и талантливый военачальник. Он бил красных на Кубани, освободил Царицын, и вскоре его имя гремело по всей России, вызывая ненависть у красных и надежду у белых. В освобожденных станицах высокую и благородную фигуру затянутого в черкеску молодого
