Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли
Однако для молодых поклонников рок-н-ролла смерть Холли была не просто шоком. Она казалась необъяснимой. В те времена молодые рок-звезды еще не умирали. Рок-н-ролл только появился. Да, то был первый раз — и у фанатов еще не было общей памяти, способной помочь им совладать со скорбью.
Джон и Пол, как и тысячи мальчишек, основавших свои группы, окаменели, услышав эту весть. Холли было всего двадцать два, но он был гитаристом и поэтом и он торил путь. Когда Джон, Пол и Джордж снова встретились, они едва могли говорить о другом. Они снова и снова напоминали друг другу обо всем, что знали, и о том, как неведомо почему — и как жаль теперь! — не пошли на выступление Холли, когда тот одиннадцать месяцев назад, всего на один вечер, приезжал с концертом в Ливерпульскую филармонию. Они лишь изучали его игру, когда он появился раньше на ITV, в программе «Sunday Night at the London Palladium»[19].
«Мы смотрели, как он играет, смотрели на его пальцы. Это было нечто, — позже рассказывал Пол репортеру BBC. — Мы хотели увидеть, какая у него гитара, верно ли он ставит аккорды, использует ли он каподастр… всю его технику…»
В тот раз Джон впервые увидел, как вокалист аккомпанирует самому себе на электрогитаре. Именно то, что Бадди Холли исполнял на своем Fender, на этих трех аккордах, и превратило Леннона в автора песен, о чем он писал в письме к одному из фанатов Холли в 1974 году.
И вот учителя не стало. The Quarry Men два года включали в репертуар самые разные песни Холли. Но его уроки о том, как создавать песни, — уроки, которые он, сам того не зная, дал Джону и Полу, — останутся с ними на всю жизнь.
Джон проводил очень много времени в чисто мужских компаниях, и ему было важно иметь постоянную девушку. В колледже он много раз вступал в легкие отношения, но дольше всего — почти весь второй курс — встречался с Тельмой Пиклз. Тельма была смелой, умной, взрослой и не молчала в ответ на его колкости — а их было немало. Да, она умела постоять за себя. Они с ней просто ладили — скорее как добрые друзья, чем как «возлюбленные с первого взгляда». С ним ей было смешно. Серьезными их отношения не были, и когда они дошли до естественного предела, то расстались друзьями. Они никогда не были влюблены друг в друга — просто дружили несколько месяцев: парень и девушка, что сошлись в компании молодых ливерпульских студентов, только начинавших свою взрослую жизнь.
С преемницей Тельмы все будет совершенно по-другому.
11. «Это было ужасно. Я дышать не мог без нее»
Ее звали Синтия Пауэлл, и у нее почти не было ливерпульского акцента, отчего среди студентов она слыла «слегка аристократкой». Это неверное впечатление только усилилось, когда весь первый год обучения она каждый день появлялась в твидовой двойке и с завивкой на каштановых волосах. Она жила в Хойлейке, на полуострове Уиррал, на другом берегу реки Мерси — если по-ливерпульски, то «за большой водой», — и вела себя застенчиво, совершенно не так, как самоуверенные горожанки. Однако к началу второго курса Синтия вошла в образ студентки-художницы, и твидовую двойку сменили черные бархатные брюки, а цвет волос поменялся на блонд. Теперь Джон не мог ее не заметить.
В те дни все юноши грезили о Брижит Бардо, французской актрисе с пухлыми губками, которая «показала все» (хотя и в полумраке, что не могло не раздражать) в фильме Роже Вадима «И Бог создал женщину» — Джон явно не пропустил этот фильм. Да еще и еженедельный таблоид Reveille любезно опубликовал бесплатную ростовую фотографию Брижит в «немного обнаженном» виде… в общем, Джон заказал себе снимок и, несмотря на протесты Мими, прибил под потолок над своей кроватью. К летнему семестру 1958 года Синтия Пауэлл стала мечтой — по крайней мере для юного Леннона. Он обрел свою ливерпульскую Брижит Бардо.
Язвительная самонадеянность Леннона пугала скромницу из Хойлейка, поэтому весь первый курс они не обмолвились и словом. Но потом Джон попал в «тот жуткий класс» к шрифтовикам. Он сидел позади нее, звал ее «мисс Хойлейк» и просил то карандаш, то ластик, ибо свои всегда забывал, и в шутку осаживал других парней: «Эй, никакой похабщины, с нами мисс Пауэлл!» Так он показывал свой интерес.
На Синтию произвело впечатление его дерзкое, вызывающее поведение. Позже она скажет, что в джинсах-дудочках и старом дядином пальто Леннон выглядел как «дитя богемы, комик и тедди-бой в одном лице», а она понятия не имела, как общаться с заносчивым громогласным комедиантом.
Он часто брал в колледж гитару, и однажды днем, когда дурачился после занятий, начал весело играть и петь старую песню «Ain’t She Sweet» — и смотрел прямо на Синтию. Он видел, что она смутилась — но ей явно нравилось. Они сошлись незадолго до летних каникул, когда группе студентов разрешили провести вечеринку в колледже. Когда Джон туда явился, пары уже тискались под легкий джаз — он опоздал. Джефф Магомед, который в ту пору встречался с одной из подруг Синтии, приободрил: «Давай, парень, ты ей нравишься!» А то он не знал.
Танцевал Джон не то чтобы очень, но в какой-то момент указал на танцпол. «Хочешь со мной?!» — прокричал он, перекрывая музыку.
Вопрос застал Синтию врасплох. «Извини, у меня парень в Хойлейке, и мы помолвлены», — ответила она. Парнем был мойщик окон Барри, и, по правде говоря, никакой помолвки у них не было, но они встречались пару лет и, видимо, дело к тому шло.
Расценив это как отказ, Джон тут же вскинулся: «Я ж тебя, черт подери, не замуж зову!» И они пошли танцевать.
Это стало началом их романа. Когда вечеринка закончилась, часть студентов завалилась в «Крэк». Синтия тоже пошла туда с подругами. Джон выжидал и намеренно ее игнорировал. Она поболтала с девчонками, выпила бокал «Гиннесса», потом стакан сидра и наконец, решив, что Джона кто-то увел, пошла к выходу.
Он
