Наперекор земному притяженью - Олег Генрихович Ивановский
Дубновский рейд
Когда стемнело, полк вытянулся вдоль улицы. Только теперь стало видно, как велики были потери. Взводы в эскадронах стали такими крошечными, что и на взводы-то не походили. Отделения, да и только. Ну какой же это взвод, если в нем осталось полтора десятка сабель? Зато в хозвзводе сколько лишних лошадей: хозяев нет, убиты или ранены…
В стороне Дубно и Панталии время от времени взлетали осветительные ракеты, раздавались короткие пулеметные и автоматные очереди. Это так, на всякий случай, немецкие охранники себя подбадривали. Обычная их тактика.
Полк шел по дороге Дубно — Луцк. Но скоро мы должны были с нее свернуть. Прошли хутора близ большого села Иванне. Здесь оставались тылы полка. Попрощался я с дядей Колей, отдал ему повод своего коня и, пробежав немного, догнал повозку артиллеристов, присел с краю.
— Что, товарищ лейтенант, пешком? — спросил меня ездовой. — А не секрет, за нами кто пойдет? А то войдем в прорыв, а там, глядишь, немцы закроют дверь и останемся одни…
— Не должно так получиться. Комдив приказал тридцать третьему вслед за нами идти.
— Тридцать третьему? А он сможет? Что-то часто у пего не получается. Такая молва ходит.
— Полк как полк. Такой же, как наш. Что там, люди другие, что ли?
— Люди, может, и не другие, люди везде люди, я так думаю. Но вот Симбуховский-то один. У нас он. Поэтому пас всегда вперед посылают…
Вскоре полк вышел к перекрестку двух дорог. Одна — Дубно — Луцк, другая — из Ровно на Млинов. Вот к Млинову нам и нужно. Войдя в город, сразу поняли, что 33-й полк уже здесь. Дворы по дороге почти все были заняты казаками, лошадьми, повозками.
Симбуховский решил привала в городе не делать, не тратить времени. В конце концов, передвижение двух кавалерийских полков, да еще и десятков танков не могло остаться незамеченным хотя бы кем-то из местного населения, не говоря уж о разведке противника. А кто мог поручиться, что в городе не осталось ни одного предателя, полицая или еще кого-нибудь из той же компании? Нужно было спешить.
Выйдя из города, полк вошел в лес. Там нас ждали танкисты. Не так уж и много техники: шесть «тридцатьчетверок» и легкие самоходки СУ-76. Да еще подарочек дорогих союзников — «Валентайны», не танки — мука!
Тапки, урча, стали вылезать из леса на дорогу и, обгоняя строй, пошли вперед. По их колеям мы двинулись дальше.
В моем фронтовом дневничке сохранилась такая запись:
«И февраля. Рейд на Дубно через Млинов. 17–18 часов. По дороге сильный артогонь. Есть убитые. Несмотря на то что справа и слева немцы, идем вперед. Рвем нагло и нахально. Вышли в район кирп. завода».
Не помню сейчас, где был «кирп. завод», но хорошо запомнил другое. Наверное, не случайно я тогда записал: «Рвем нагло и нахально…» Действительно, наш прорыв у Хорупани, где мы, как и предсказывала разведка, натолкнулись на весьма жесткую оборону немцев, другими словами и не назовешь. Под сильным артогнем, вслед
за танками, проскочив окопы и траншеи, теряя людей, полк летел вперед, в тыл к немцам. И никакие мины, снаряды, пулеметные или автоматные очереди уже не в силах были остановить конников.
Грохот танков, самоходок, несущиеся артиллерийские упряжки, верховые конники, скрежет гусениц, взрывы снарядов — все это накрепко врезалось в память. Не все танки прорвались. Сосчитать, сколько шло теперь с нами, не удавалось, по то, что неподалеку жарко горело несколько дымящих черными клубами железных костров, тоже запомнилось. По обе стороны дороги с визгом ложились снаряды. Время от времени они накрывали колонну — и тогда падали казаки, валились с предсмертным ржанием кони. Раненых тут же подбирали, устраивали на повозки, стараясь оказать помощь на ходу.
Симбуховский нервничал:
— Тридцать третий может не успеть, черт его подери! Вечно чухаются… Может быть, нам развернуться да ударить немцев с тыла, обратным броском?
— А если Мизерский не подошел к тому месту, где мы прорвались? Тогда только людей положим, — начальник штаба Денисов с сомнением качал головой.
— Мизерский мог и не подойти. А немцы наверняка уже ворота захлопнули. Да, собственно, и ворота-то были невелики. Нет, вперед, и только вперед, — Василий Федорович махнул рукой. — Вперед!
Колонна двинулась дальше. Через несколько минут опять разрывы снарядов. Что за черт? Не могла же у немцев быть пристреляна вся дорога? А ночью не больно пристреляешься, попробуй разгляди в темноте, кто и куда по ней движется. Уж не корректирует ли кто их огонь?
Полк все дальше и дальше уходил от Хорупани. В небольшом хуторке штаб остановился. Было еще темно. Взмыленные, уставшие кони тяжело дышали, казалось, поглядывая на людей с укоризной. Мы зашли в ближайшую хату. Пусто. Василий Федорович подсел к столу, расстегнул планшетку, достал карту.
— Давайте уточним, где мы находимся и сколько еще до Дубно…
Его ординарец, молодой парнишка из недавнего пополнения, отстегнул с куртки трофейный фонарик, посветил на карту.
— Так вот, товарищи, мы сейчас на полпути от Хору-пани к Дубно. Тридцать третий полк не прорвался. Здесь, кроме нашего «тощего» полка и танкистов, никого нет. Противник прекрасно знает, что мы прорвались, и, без сомнения, хочет нас обнаружить и уничтожить как можно скорее. Нужно оторваться, чтобы он нас потерял. Это главная задача…
— Василий Федорович, а если нам изменить направление, идти к Дубно другой дорогой? — подал голос начальник штаба.
— Я это и хочу предложить. Пусть будет небольшой крюк, но зато подойдем к городу совсем не там, где нас ждут…
Сильный взрыв прервал Симбуховского. На головы посыпались щепки, пыль с потолка. Снаряд разорвался где-то рядом.
— Это опять с Хорупани бьет, сволочь…
Еще один взрыв. Погас фонарик, и тут же — протяжный стон.
— У кого есть свет? — вскрикнул Денисов. Кто-то включил свой фонарик.
В хату вбежал Ефим Аронов. Симбуховский, отряхиваясь от пыли, склонился над лежащим на полу ординарцем.
— Ефим, посмотри, что с ним, — бросил командир через плечо.
Аронов нагнулся над лежащим пареньком, с натугой перевернул отяжелевшее тело.
— Он мертв. Осколок вошел в спину против сердца.
— Этот осколочек мне предназначался, — сурово сказал Симбуховский. — Я же рядом стоял. Эх, Сашка, Сашка, прикрыл меня, беспризорная твоя душа…
В этот момент в хату вошли двое разведчиков в маскхалатах.
— Товарищ майор! Разрешите доложить…
Головы всех присутствовавших повернулись к ним.
— Докладывайте. Что стряслось? — сердито буркнул Симбуховский.
— Товарищ майор,
