На манжетах мелом. О дипломатических буднях без прикрас - Юрий Михайлович Котов
Он приехал в Париж на неделю по приглашению общества дружбы, которое устраивало какие-то мероприятия, связанные с Гоголем. В них входил и просмотр кинофильма «Шинель» – одного из немногих, в котором Баталов выступал не в качестве актера, а режиссера. Я в то время уже трудился в группе культуры, связи по киношной линии входили в мою компетенцию. А посему от встречи в аэропорту до проводов мне пришлось очень много общаться с Алексеем Владимировичем.
Известнейший и всенародно любимый актер оказался в общении крайне доброжелательным и простым человеком. Несмотря на разницу в возрасте (он был старше меня на тринадцать лет), уже в первые дни по его инициативе мы стали называть друг друга Юрой и Лешей. Встречались мы с ним ежедневно, в том числе и в рабочее время, а как же – это были мои служебные, хотя и очень приятные обязанности. После осмотра основных парижских достопримечательностей Алексей сказал мне: «Юра, я тут недавно обзавелся новым блейзером (тогда это был крик моды), надо бы прикупить к нему подходящие брюки, чтобы в Доме кино можно было достойно появиться».
Отправились, само собой разумеется, в «Галери Лафайет», прихватив мою карточку со скидкой в двадцать семь процентов. С выбором проблем не было: отобрали четыре-пять пар, которые любезно несла молодая симпатичная продавщица, и пошли в примерочную. Когда Леша зашел туда с первой парой, продавщица, слегка смутившись, спросила меня, из какой мы страны. Поскольку это было не заведение со стриптизом, то я честно ответил – из Советского Союза. Потом она поинтересовалась, кто мой друг по профессии. Известный киноактер, сказал я. «А это не он играл в кинофильме «Кан пас ле сигонь» («Летят журавли»)?» Услышав утвердительный ответ, она выронила из рук предназначавшиеся к дальнейшей примерке брюки. Но все завершилось благополучно: Баталов приобрел необходимую обновку, а продавщица получила автограф с теплыми словами от столь популярного и во Франции актера – «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля у нас получало не слишком много фильмов, а точнее – только этот один.
Но на этом наши закупочные дела в «Лафайете» не завершились. Пересчитав оставшиеся деньги, Баталов сказал, что, пожалуй, у него хватит еще и на «портки» Гитане – так звали его жену. Женские брюки в ту пору только входили в моду, и его желание было понятным. А когда я спросил, какой у нее размер, Алексей честно признался, что понятия не имеет, и предложил побродить по магазину, найти женщину с похожей на Гитанину фигурой и узнать у нее размер. Разговаривать с ней, разумеется, должен был я.
Затея эта мне не слишком приглянулась, но другого варианта я предложить не смог. Отправились присматривать подходящую француженку. «Вон та, пожалуй, вроде бы подходит», – указывает Баталов. Я следовал к ней и, рассыпаясь в извинениях, пытался объяснить сложившуюся ситуацию, побаиваясь, что вместо ответа мне залепят оплеуху. Обошлось, размер узнал, но Баталов, взглянув на «объект», засомневался: «Все же у Гитаны ж…. побольше будет». Взяли на размер больше. А подошли ли жене Баталова парижские брючки, узнать мне так и не довелось.
И вот настал день отлета Алексея Владимировича. Рейсы «Аэрофота» в то время перенесли из маленького Бурже в Орли, а там недавно построили новый комплекс «Orly Sud». Это был не только сам аэровокзал, но и примыкающие к нему кинотеатры, магазины, аттракционы и прочие заведения для досуга ожидающих своего рейса пассажиров. Баталов должен был вылетать где-то около пяти вечера. И вдруг накануне он меня спросил, не можем ли мы поехать на три-четыре часа раньше – хотелось ему посмотреть, что собой представляет это самое «Южное Орли», о котором столько говорят. Я, конечно, согласился.
Часам к одиннадцати утра подъехал к отелю, где разместили Баталова, – маленькому, симпатичному, расположенному на узкой, с односторонним движением улочке неподалеку от Лувра. Быстренько загрузили его немногочисленные пожитки (включая две пары приобретенных брюк), сели в машину и тронулись в путь. Но, проехав метров эдак десять-двадцать, встали в пробке, что для Парижа дело весьма привычное, но подобной мне до тех пор видеть не доводилось. Короче – простояли на месте мы около трех часов, сначала шутили, о чем-то болтали, а потом загрустили, понимая, что об экскурсии по «Орли-Сюд» речь уже не идет – успеть бы к отлету.
В результате энергичных действий французских «гаишников» – даже вертолет прилетел – тесное переплетение автомашин на площади перед двумя проезжими арками через Лувр, а на нее выходило еще пять или шесть улиц и переулочков, включая наш, все-таки удалось «рассосать». Дальше пришлось гнать в силу возможностей моей машинки. В аэропорт мы прибыли через несколько минут после окончания срока выхода на посадку. Но представители «Аэрофлота» и экипаж самолета знали, что этим рейсом должен лететь Баталов, и просили еще чуть-чуть повременить. Тут-то мы и явились.
Перед отъездом Алексей Баталов оставил мне номера своих московских телефонов – и домашнего, и служебного (наверное, не надо напоминать, что появление мобильных на тот момент казалось фантастикой). «Будешь в Москве, позвони мне. Только… – несколько смущенно добавил он, – поймать меня не всегда просто. Это я здесь, в Париже, провел практически недельный отпуск, а как вернусь – съемки, киношные дела. я ведь еще и секретарь Союза кинематографистов…» Я все понял и полученными телефонными номерами не воспользовался.
Коли начал сюжет о киноактерах, то продолжу его немного. Однажды в посольство поступило письмо из небольшого городка Пуатье. Сам по себе он действительно невелик, но со славным историческим прошлым и с одним из самых древних во Франции университетом. На его базе нам предполагалось организовать фестиваль советских фильмов. Советник по культуре от предложения отмахнулся – хлопот много, а аудитория будет небольшая. Я с этим мнением не согласился и через голову непосредственного начальника отправился к послу. Тот встал на мою сторону и послал соответствующее предложение в Москву. Там его рассмотрели и приняли.
Спустя пару месяцев, ушедших на решение всех практических организационных вопросов, я отправился в аэропорт встречать весьма представительную делегацию наших кинематографистов. Возглавлял ее Николай Трофимович Сизов – Генеральный директор «Мосфильма». Человек весьма уважаемый, хотя и трудился на новой для себя ниве, – до этого назначения он был начальником Московского уголовного розыска. Вместе с ним прилетели: актриса Елена Драпеко, актер Всеволод Сафонов, актер и режиссер Николай Губенко и актриса Жанна Болотова (его жена).
Встретил делегацию, познакомились. Затем ее члены разместились по машинам: в посольскую с водителем сели Сизов, Драпеко и Сафонов, а в мой «Москвич» Жанна с Колей.
